Александрийская поэзия
Поделись знанием:
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
Не следует путать с Александрийский стих.
Александрийская поэзия — в эпоху эллинизма (323-30 годы до н. э.; от смерти Александра Македонского до Августа) древнегреческая поэзия, названная так по своему основному центру проживания выдающихся поэтов того периода — Александрии в Египте.
- Согласно ЭСБЕ, самые известные представители[1]:
- Аполлоний Родосский (ок. 295—215 до н. э.),
- Арат (ок. 315—240 до н. э.) ,
- Евфорион (III век до н. э.),
- Каллимах (ок. 310—240 до н. э),
- Никандр Колофонский (II век до н. э.),
- Тимон Флиазийский (320—230 до н. э.),
- Фанокл (Phanocles; ум. 354 до н. э.),
- Феокрит (ок. 300—260 до н. э.),
- Филит Косский (340—285 до н. э.);
- и семь называемых «александрийским семизвездием» или «плеядой» трагиков (драматических поэтов):
- Александр Этолийский (Alexander Aetolus, род. около 315 г. до н. э.) — работал в александрийской библиотеке над собранием трагедий и сатирических драм; около 275 г. при дворе Антигона Гоната Македонского был причислен к так называемой плеяде как драматический поэт. Также автор небольших эпических поэм, эпиграмм, элегий, от которых дошли небольшие отрывки, собранные у Cappellmann[2] (Бонн, 1830) и у Мейнеке, в «Analecta Alexandrina».[3]
- Гомер Византийский (III век до н. э.),
- Дионисиад (nl:Dionysiades; III век до н. э.),
- Ликофрон (320-е годы до н. э. — середина III века до н. э.);
- Сосифан (Sosifane; 357—313 до н. э.)[4],
- Сосифей (Sositheus; ок. 280 до н. э.) — соперник Гомера Византийского;
- Филиск Керкирский (Philiscus of Corcyra; III век до н. э.);
- БЭС называет также Леонида Тарентского (III век до н. э.)[5].
Согласно МЭСБЕ, в истории древнегреческой поэзии александрийская поэзия представляла собой 4-й период, когда стихосложение приняло дидактический характер: эпопеи Аполлония и Риана, Арата и Никандра, гимны Каллимаха, элегии Эвфориона, Партения, трагедии поэтов «плеяды». Самобытный род представляла буколическая поэзия Феокрита, Биона и Мосха. Этот период пришёл на смену 3-ему периоду — аттическому и классическому, длившемуся от конца персидских войн до смерти Александра Македонского. После четвёртого периода наступил следующий пятый — римский, от Августа до Юстиниана, с литературными центрами в Риме и Афинах.[6]
Русскоязычные сборники
- Александрийская поэзия[7] / Составление и предисловие М. Грабарь-Пассек. — М.: 1972. — 432 с. Тираж 50 000 экз.
- Авторы: Феокрит, Мосх, Бион, Каллимах, Аполлоний Родосский, Мелеагр; анонимные стихотворения и эпиграммы.
- Переводчики: М. Грабарь-Пассек, С. Аверинцев, Л. Блуменау, Г. Церетели и другие.
См. также
- Александрийская школа
- Александрийский мусейон
- Александрийская библиотека
- «Александрийские песни» (1904—1905) — цикл стихотворений Михаила Кузмина.
Напишите отзыв о статье "Александрийская поэзия"
Примечания
- ↑ Александрийская школа и Александрийский век // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [d-nb.info/gnd/116447419 Capellmann, Johann Aloys]
- ↑ Александр, древние писатели // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Сосифан // Реальный словарь классических древностей = Reallexikon des klassischen Altertums : Лейпциг: BG Teubner Verlag, 1855 : [пер. с нем.] / авт.-сост. Ф. Любкер.</span>
- ↑ Большой энциклопедический словарь (БЭС, 2000)
- ↑ Греческая литература // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
- ↑ Библиотека античной литературы#1972
</ol>
|
Это заготовка статьи о литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Александрийская поэзия
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
