Амур (футбольный клуб, Благовещенск)
Поделись знанием:
К:Футбольные клубы, основанные в 1960 годуК:Футбольные клубы, расформированные в 2009 годуАмур (футбольный клуб, Благовещенск)Амур (футбольный клуб, Благовещенск)
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
Эта статья — о клубе, существовавшем в 1960—2009 годах. О клубе, существующем с 2010 года см. Амур-2010.
 Амур
| |||
| |||
| Полное название |
Футбольный клуб «Амур» Благовещенск | ||
| Основан | 1960 | ||
|---|---|---|---|
| Расформирован | 2009 | ||
| Стадион | Амур, Благовещенск | ||
| Вместимость | 13 500[1] | ||
| Соревнование | — | ||
| 2009 | 10-е в зоне «Восток» Второго дивизиона | ||
| |||
«Аму́р» — бывший российский футбольный клуб из города Благовещенск, существовавший с 1960 по 2009 год.
10 сентября 2009 года руководство и учредители клуба приняли решение о закрытии, расформировании и банкротстве футбольного клуба[2].
Содержание
Прежние названия
История
Официальная дата создания — 1960 год[3]. С этого времени команда не меняла своего названия (за исключением сезонов 1997—2001, когда клуб выступал с коммерческой приставкой и назывался «Амур-Энергия»). В СССР команда относилась к ВДФСО «Спартак».
В первенствах СССР команда из столицы Амурской области впервые приняли участие в 1960 году. До 1970 года включительно «Амур» принимал участие в первенстве СССР среди команд класса Б. Самое высокое достижение за этот период — 5-е место в 1970 году. С 1971 по 1991 годы «Амур» выступал в первенстве СССР среди команд второй лиги (в 1990 и 1991 годах — в «буферной» зоне второй лиги). За это время команда добилась ряда высоких результатов. Так, в 1972 и 1975 годах «Амур» занимал в зональных турнирах первые места, а в 1974 году он финишировал третьим. В 1973, 1976, 1979, 1980, 1988 и 1990 годах «Амур» занимал четвёртые места. В российский период истории команда дважды играла в первой лиге (дивизионе). Было это в 1992 и 2005 годах. Все остальное время «Амур» являлся неизменным участником первенства РФ среди команд Второго дивизиона.
Цвета клуба
| Синий | Белый | Красный |
Достижения
- Победитель зонального турнира второй лиги чемпионата СССР (2): 1972, 1975.
- Серебряный призёр зонального турнира второй лиги чемпионата России (2): 2004, 2007.
- Бронзовый призёр зонального турнира второй лиги чемпионата СССР: 1974.
- Бронзовый призёр зонального турнира второй лиги чемпионата России: 1999.
- Бронзовый призёр чемпионата РСФСР: 1972.
- Обладатель Кубка РСФСР: 1969, 1976.
- Участник 1/8 финала Кубка России 1995/96.
Рекорды клуба
- Наибольшее количество побед в чемпионате: 27 (1972).
- Наибольшее количество забитых мячей в чемпионате: 66 (1995).
- Наименьшее количество поражений в чемпионате: 6 (1972, 1974, 1999, 2003, 2004).
- Наименьшее количество пропущенных мячей в чемпионате: 17 (2004).
- Наибольшее количество игр за клуб: Виктор Бондарев — 464 матча (1979—1997)[4].
- Лучший бомбардир клуба: Андрей Семеренко — 148 мячей (1978—1995).
- Лучший бомбардир клуба за сезон: Андрей Семеренко — 23 мяча (1989).
- Самая крупная победа: 7:0 — «Локомотив» (Чита)
- Самое крупное поражение: 0:6 — «Геолог» (Тюмень); 0:6 — «Чита».
Статистика выступлений
| Сезон | Лига | Место | И | В | Н | П | РМ | О | Кубок | Примечания | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Чемпионаты СССР | |||||||||||
| 1960 | Класс Б СССР, РСФСР 5-я зона | 13 | 26 | 4 | 7 | 15 | 25-55 | 15 | — | ||
| 1961 | Класс Б СССР, РСФСР 6-я зона | 11 | 24 | 5 | 7 | 12 | 23-40 | 17 | 1/32 | ||
| 1962 | Класс Б СССР, РСФСР 5-я зона | 14 | 28 | 6 | 4 | 18 | 27-57 | 16 | 1/256 | ||
| 1963 | Класс Б СССР, РСФСР 5-я зона | 8 | 28 | 11 | 7 | 10 | 34-47 | 29 | 1/256 | ||
| 1964 | Класс Б СССР, РСФСР 6-я зона | 13 | 34 | 7 | 16 | 11 | 31-37 | 30 | 1/256 | ||
| 1965 | Класс Б СССР, РСФСР 6-я зона | 13 | 36 | 8 | 15 | 13 | 36-41 | 31 | — | ||
| 1966 | Класс Б СССР, РСФСР 6-я зона | 14 | 30 | 7 | 8 | 15 | 26-38 | 22 | 1/512 | ||
| 1967 | Класс Б СССР, РСФСР 6-я зона | 11 | 34 | 12 | 9 | 13 | 36-35 | 33 | 1/1024 | ||
| 1968 | Класс Б СССР, РСФСР 6-я зона | 9 | 32 | 12 | 11 | 9 | 27-28 | 35 | 1/2048 | ||
| 1969 | Класс Б СССР, РСФСР 6-я зона | 12 | 38 | 11 | 13 | 14 | 25-27 | 35 | Обладатель | ||
| 1970 | Класс Б СССР, РСФСР 4-я зона | 5 | 32 | 13 | 10 | 9 | 37-27 | 36 | — | ||
| 1971 | Вторая лига СССР, 6-я зона | 9 | 38 | 13 | 14 | 11 | 35-33 | 53 | — | ||
| 1972 | Вторая лига СССР, 7-я зона | 1 | 40 | 27 | 7 | 6 | 54-21 | 61 | — | ||
| 1972 | Вторая лига СССР, Финал | 4 | 5 | 1 | 1 | 3 | 4-6 | 3 | — | ||
| 1973 | Вторая лига СССР, 7-я зона | 4 | 30 | 15 | 5 | 10 | 25-20 | 33 | — | ||
| 1974 | Вторая лига СССР, 5-я зона | 3 | 34 | 18 | 10 | 6 | 45-24 | 46 | — | ||
| 1974 | Вторая лига СССР, Полуфинал | 3 | 5 | 2 | 1 | 2 | 8-7 | 5 | — | ||
| 1975 | Вторая лига СССР, 5-я зона | 1 | 34 | 17 | 9 | 8 | 43-21 | 43 | — | ||
| 1975 | Вторая лига СССР, Полуфинал | 5 | 5 | 1 | 1 | 3 | 3-5 | 3 | — | ||
| 1976 | Вторая лига СССР, 5-я зона | 4 | 34 | 16 | 10 | 8 | 40-31 | 42 | 1/16 | ||
| 1977 | Вторая лига СССР, 6-я зона | 6 | 38 | 16 | 11 | 11 | 44-33 | 43 | 1/32 | ||
| 1978 | Вторая лига СССР, 6-я зона | 16 | 40 | 12 | 9 | 19 | 42-52 | 33 | — | ||
| 1979 | Вторая лига СССР, 6-я зона | 4 | 40 | 22 | 7 | 11 | 53-25 | 51 | — | ||
| 1980 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 4 | 44 | 21 | 5 | 18 | 55-49 | 47 | — | ||
| 1981 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 9 | 32 | 13 | 7 | 12 | 45-37 | 33 | — | ||
| 1982 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 4 | 28 | 13 | 5 | 10 | 34-37 | 31 | — | ||
| 1983 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 9 | 26 | 10 | 5 | 11 | 38-43 | 25 | — | ||
| 1984 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 11 | 26 | 9 | 5 | 12 | 45-45 | 23 | — | ||
| 1985 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 14 | 26 | 1 | 5 | 20 | 15-59 | 7 | — | ||
| 1986 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 6 | 26 | 8 | 9 | 9 | 16-20 | 25 | — | ||
| 1987 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 6 | 28 | 11 | 7 | 10 | 19-20 | 29 | — | ||
| 1988 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 4 | 30 | 15 | 4 | 11 | 45-34 | 34 | — | ||
| 1989 | Вторая лига СССР, 4-я зона | 5 | 36 | 17 | 9 | 10 | 55-39 | 43 | — | ||
| 1990 | Вторая лига СССР, зона «Восток» | 4 | 42 | 23 | 6 | 13 | 53-37 | 52 | 1/16 | ||
| 1991 | Вторая лига СССР, зона «Восток» | 13 | 42 | 16 | 11 | 15 | 51-53 | 43 | 1/64 | ||
| Чемпионаты России | |||||||||||
| 1992 | Первая лига, зона «Восток» | 15 | 30 | 7 | 7 | 16 | 28-58 | 21 | — |  Вылет во Вторую лигу
| |
| 1993 | Вторая лига, 7-я зона | 12 | 24 | 5 | 7 | 12 | 28-47 | 17 | 1/64 | ||
| 1994 | Вторая лига, зона «Восток» | 5 | 32 | 13 | 6 | 13 | 46-53 | 32 | — | ||
| 1995 | Вторая лига, зона «Восток» | 5 | 34 | 19 | 4 | 11 | 66-35 | 61 | 1/64 | ||
| 1996 | Вторая лига, зона «Восток» | 11 | 30 | 12 | 6 | 12 | 36-36 | 42 | 1/8 | ||
| 1997 | Вторая лига, зона «Восток» | 11 | 34 | 14 | 4 | 16 | 55-54 | 46 | 1/128 | ||
| 1998 | Второй дивизион, зона «Восток» | 6 | 30 | 13 | 10 | 7 | 37-24 | 49 | 1/16 | ||
| 1999 | Второй дивизион, зона «Восток» | 3 | 30 | 18 | 6 | 6 | 53-25 | 60 | 1/128 | ||
| 2000 | Второй дивизион, зона «Восток» | 10 | 24 | 6 | 7 | 11 | 27-30 | 25 | 1/128 | ||
| 2001 | Второй дивизион, зона «Восток» | 13 | 28 | 6 | 10 | 12 | 32-41 | 28 | 1/256 | ||
| 2002 | Второй дивизион, зона «Восток» | 7 | 30 | 15 | 5 | 10 | 46-37 | 50 | 1/256 | ||
| 2003 | Второй дивизион, зона «Восток» | 9 | 24 | 7 | 11 | 6 | 27-22 | 32 | 1/256 | ||
| 2004 | Второй дивизион, зона «Восток» | 2 | 27 | 15 | 6 | 6 | 36-17 | 51 | 1/32 |  Выход в Первый дивизион
| |
| 2005 | Первый дивизион | 19 | 42 | 10 | 7 | 25 | 44-70 | 37 | 1/32 | Вылет во Второй дивизион
| |
| 2006 | Второй дивизион, зона «Восток» | 9 | 36 | 12 | 7 | 17 | 34-53 | 43 | 1/64 | ||
| 2007 | Второй дивизион, зона «Восток» | 2 | 30 | 18 | 6 | 6 | 46-20 | 60 | 1/64 | ||
| 2008 | Второй дивизион, зона «Восток» | 9 | 27 | 6 | 7 | 14 | 29-45 | 25 | 1/64 | ||
| 2009 | Второй дивизион, зона «Восток» | 10 | 27 | 2 | 6 | 19 | 23-67 | 12 | 1/32 |  Расформирован
| |
Известные игроки
{{col- Напишите отзыв о статье "Амур (футбольный клуб, Благовещенск)"Примечания
Ссылки
|
Отрывок, характеризующий Амур (футбольный клуб, Благовещенск)
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
