Анна Легницкая
Анна Легницкая<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1238 — 1241 | ||
| Рождение: | межд. 1201 и 1204 Прага, Королевство Чехия (Богемия) | |
| Смерть: | 23 июня 1265 Вроцлав, Польша | |
| Род: | Пржемысловичи, Арпады | |
| Отец: | Пржемысл Отакар I | |
| Мать: | Констанция Венгерская | |
| Супруг: | Генрих II Набожный | |
| Дети: | 5 сыновей (см. ниже) и 5 дочерей | |
Анна Легницкая или Анна Чешская (Богемская) (чеш. Anna Lehnická; между 1201 и 1204 — 23 июня 1265) — чешская королевна, княгиня нижнесилезская, жена князя Польши (Кракова) и Нижней Силезии Генриха II Набожного (или Благочестивого) (1196/1204 — 9 апреля 1241).
Содержание
Биография
Дочь короля Чехии (Богемии) Пржемысла Отакара (Оттокара) I из династии Пржемысловичей и его второй жены Констанции Венгерской из династии Арпадов.
В юном возрасте между 1214—1218 была выдана замуж за такого же, как и она юного Генриха, сына князя Силезии Генриха I Бородатого. Долгое время находилась в тени своей набожной и аскетичной свекрови Ядвиги Силезской, объявленной позже католическая святой, покровительницей сирот.
После смерти мужа Генриха II Благочестивого, погибшего в битве с монголами на Легницком (Добром) поле 9 апреля 1241 года, разыскала его изуродованное и обезглавленное тело по особому отличию — шестому пальцу на ноге.
Город Легница, выдержал осаду монголов, не сдался, став последней точкой продвижения войск Батыя на Запад. В 1248 году стал столицей независимого Легницкого княжества.
Некоторые историки считают, что вдова после смерти мужа взяла власть в свои руки и стала регентшей при сыновьях, обладая большим влиянием на своих детей. По-видимому, регентствовала в легницком княжестве от имени неполнолетнего сына Генриха III, унаследовавшего Легницу после смерти отца.
Сохранилась овальная печать 1242 года княгини Анны с надписью ANNA DEI GRACIA ZLESIE DVCISSA IVNIOR.
Семья
В браке с Генрихом II Набожным родила 5 сыновей:
- Болеслава II Рогатку (1217—1278), князя Польши (Кракова) (1241),
- Мешко (1223/1227-1242), князя Любушского (1241—1242),
- Генриха III Белого (1227/1230-1266), князя Вроцлавского (1248—1266),
- Конрада I, князя Глоговского,
- Владислава, князя Вроцлавского, архиепископа Зальцбургского,
и пять дочерей.
Известна созданием нескольких монастырей и больниц в Польше.
Напишите отзыв о статье "Анна Легницкая"
Литература
- Michalski, Maciej: Kobiety i świętość w żywotach trzynastowiecznych księżnych polskich. Poznań 2004.
Ссылки
- [www.werelate.org/wiki/Person:Anne_of_Bohemia_%281204%E2%80%931265%29_%281%29 Anne of Bohemia]
- [pages.rediff.com/anne-of-bohemia--1204------1265-/764394 Anne of Bohemia (1204–1265)]
Отрывок, характеризующий Анна Легницкая
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
