Апостол Пётр (икона из Синайского монастыря)
| |
| Апостол Пётр. начало VI в. | |
| Доска, восковые краски. 92,8 × 53,1 см | |
| Монастырь Св. Екатерины, Египет | |
Икона апостола Петра — энкаустическая икона начала VI века, хранящаяся в собрании монастыря Святой Екатерины. Одно из древнейших иконописных изображений апостола Петра.
Икона была написана в начале VI века в Константинополе. Иконография близка к образу Христа Пантократора, созданному в середине того же века. Отмечают, что она похожа на «портрет реального человека с индивидуальным умным лицом и полным внимания взглядом».[1] По сравнению с иконой Христа на данной иконе экседра за спиной апостола поднята очень высоко, что заметно изменяет композицию — фигура апостола Петра не возвышается в её обрамлении, а напротив уравновешивается композиционными элементами.[2]:240
Фигура апостола одета в светлый хитон. В руки помещены крест и два свитка тёмно-синего цвета, что является нетрадиционными для иконографии апостола Петра атрибутами. Их появление на иконе искусствовед Г. С. Колпакова объясняет тем, что апостол представлен на иконе в триумфальном образе исповедника, «свидетеля веры».[2]:240-241 В этом образе крест в руке апостола это символическое указание, что Пётр, отрекшийся от Христа после его ареста, затем, раскаявшись, стал свидетельствовать о нём до самой своей смерти.
Над головой апостола помещён деисус с изображением Христа, Богородицы и Иоанна Богослова. Их полуфигуры заключены в медальоны как на античных портретах или щитах.[1] Г.С. Колпакова отмечает, что деисус в такой композиции (Иоанна Крестителя заменяет изображение Иоанна Богослова) является сокращённым изображением сцены Распятия Христова.[2]:243 По другой версии, в медальонах по сторонам от Иисуса Христа изображены знатная римлянка Рустициана и её наследник малолетний племянник Стратегио.[3] Рустициана при поддержке и с благословения папы Григория Великого совершила паломничество на Синай и может считаться возможным заказчиком этой иконы.
Напишите отзыв о статье "Апостол Пётр (икона из Синайского монастыря)"
Примечания
- ↑ 1 2 Попова О. С. Византийские иконы VI–XV веков // [nesusvet.narod.ru/ico/books/popova/popova1.htm#h1 История иконописи. Истоки, традиции, современность. VI–XX века]. — М.: Арт-БМБ, 2002. — С. 41-94. — 288 с. — ISBN 5-901721-12-8.
- ↑ 1 2 3 Колпакова Г.С. Искусство Византии. Ранний и средний периоды. — М.: Азбука, 2010. — С. 236—240. — (Новая история искусства). — ISBN 978-5-9985-0447-1.
- ↑ [www.adama-art.com/ru/mediabiblio/33 Апостол Пётр] // Лидов А. М. Византийские иконы Синая. — Москва-Афины: Христианский восток, 1999. — 146 с.
Литература
- Колпакова Г. С. Искусство Византии. Ранний и средний периоды. — М: Азбука, 2010. — С. 240—243. — (Новая история искусства). — ISBN 978-5-9985-0447-1.
Отрывок, характеризующий Апостол Пётр (икона из Синайского монастыря)
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
