Артемидор Далдианский

Артеми́дор Далдиа́нский (Ἀρτεμίδωρος ο Δαλδιανός, II век) — автор «Онейрокритики». Был родом из Эфеса, однако предпочитал прозвище Далдианский, в честь лидийского города Далдия, где родилась его мать, для того, чтобы его сочинения не были спутаны с работами Артемидора Эфесского. По-видимому, жил при императорах Антонине Пии и Марке Аврелии.

Артемидор известен благодаря единственному сохранившемуся своему сочинению «Онейрокритики» (Ὀνειροκριτικά) о толковании сновидений, которое состоит из пяти книг, целиком дошедших до нашего времени. Первые три книги посвящены Кассию Максиму — вероятно, софисту Максиму Тирскому. Последние две книги обращены к Артемидору, сыну Артемидора, которого он наставляет в учении снотолкованию.

По собственному утверждению, Артемидор тщательно собирал материал о сновидениях и их толковании из произведений предшественников и во время путешествий по Римской империи — в Италии, Азии и Греции. Он ссылается на таких авторов, как Антифон Афинский, Деметрий Фалерский, Артемон Милетский и Аристандр Телмесский, и зачастую критикует их за отсутствие систематического подхода.

Первая книга «Онейрокритики» начинается с определения термина сновидения и разграничения обычного сновидения (ένύπνιον) и вещего сна (όνειρος): первое обычно указывает на настоящее, в то время как последний предсказывает будущее. Среди вещих снов Артемидор выделяет прямосозерцательные (θεωρηματικοί) сны, или видения, в которых напрямую показано будущее, и аллегорические (αλληγορικοί) сновидения, в которых будущее предсказано метафорически. Именно аллегорическим снам и способам их толкования посвящено сочинение Артемидора.

Далее Артемидор детально классифицирует аллегорические сновидения и описывает методику толкования сновидений, суть которой выражена так: «… ведь снотолкование и есть не что иное, как сопоставление подобного» (II, 25). Поэтому методика заключается в построении метафорических или метонимических связей между объектами и ситуациями сновидения и реальности. Почти во всех случаях Артемидор разъясняет причину аналогии: «Заливные луга на пользу одним лишь пастухам, для остальных же они означают безработицу, а для путников препятствия, потому что эти луга бездорожны» (II, 28).

Артемидор применяет индивидуальный подход к толкованию сновидений: скрытый смысл зависит от пола, возраста, социального положения, профессии. Например: «Гестия и её статуи означают для должностных лиц совет и поступление доходов; для простых людей — собственную жизнь; для правителя или царя — полноту их власти» (II, 37). Часто Артемидор использует сходство слов для интерпретации сновидений: «Одному атлету приснилось, что он забеременел и родил двух черных девочек (κόραι). Он ослеп, а зрачки (κόραι) его глаз стали выпуклыми и почернели» (V, 44).

Первые четыре книги «Онейрокритики» содержат указания для толкования разнообразных объектов и ситуаций, увиденных во сне, в то время как пятая книга представляет собой собрание своего рода учебных примеров.

Впервые «Онейрокритика» была издана по-гречески в Венеции в 1518 году у Альда Мануция. В 1539 году Ян Корнарий опубликовал в Базеле латинский перевод, который использовал Николя Риго при издании в 1603 году в Париже «Онейрокритики» на латыни и греческом с комментариями.

Артемидор упоминает, что является автором других работ о прорицании. Согласно Суде, это были «Ойоноскопика» (Οἰωνοσκοπικὰ) о предсказании по поведению птиц, ауспициям, и «Хироскопика» (Χειροσκοπικά) о предсказании по ладони, хиромантии. Эти произведения не сохранились.

Литература

Русские переводы:

• Отрывки. // Памятники поздней античной научно-художественной литературы. / Отв. ред. М. Л. Гаспаров. М.: Наука. 1964. С. 211—224.
• [annales.info/ant_lit/artemidor/index.htm Артемидор. Сонник]. / Перевод М. Л. Гаспарова (кн. I в соавторстве, кн. II, гл. 20-70), И. А. Левинской (кн. II, гл. 1-19, кн. IV), В. С. Зилитинкевич (кн. I в соавторстве), Э. Г. Юнца (кн. III и V). Общ. ред. пер. Я. М. Боровского. Комментарий И. А. Левинской. // Вестник древней истории. 1989. № 3 — 1991. № 3.
  • переизд.: (Серия «Библиотека античной литературы»). СПб., Кристалл, 1999. 448 стр.

Отрывок, характеризующий Артемидор Далдианский

Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.