Ахола-Вало, Александр
| Александр Ахола-Вало | |
| фин. Aleksanteri Ahola-Valo | |
 Ахола-Вало в 1992 г. | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
15 сентября 1997 (97 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Сайт: |
[www.ahola-valo.fi la-valo.fi] |
 Работы на Викискладе | |
Александр Ахола-Вало (фин. Aleksanteri Ahola-Valo; 27 января 1900, Импилахти — 15 сентября 1997, Симрисхамн) — финский художник и мыслитель, основатель художественно-рационалистической системы жизни (эвохомологии).
Биография
Родился 27 января 1900 года в Импилахти (фин. Impilahti) в Карелии в семье трубочиста и толстовца. Был свидетелем Кровавого воскресения. Когда будущему художнику было семь лет, из-за неблагонадёжности отца, который уже с детства познакомил Александра с И. Е. Репиным и Л. Н. Толстым, его семья была сослана в Вырицу (Viiritsan) под Петербургом. В это же время Александр избирает псевдоним Вало, что означает «свет». Он, помимо русского, свободно знал финский и шведский языки, как государственные языки Финляндии, дневники вёл по-русски и по-фински.
В 16 лет Александр, оставаясь подданным Финляндии, переезжает в Петроград, где поступает в Mayak College (для детей дипломатов), в котором учится до его закрытия в 1918 г.; был свидетелем подписания Лениным акта о независимости Финляндии. Ахола-Вало вступает в Красную армию, участвует в походе на Варшаву. С 1919 по 1930 г. живёт в Белоруссии, где учится в художественной школе Юделя Пэна и работает в ИНБЕЛКУЛЬТе, сотрудничает с газетой «Піянер Беларусі» (рус. Пионер Белорусии). В Белоруссии он также знакомится с Казимиром Малевичем и Марком Шагалом.
В 1925 вместе с Сергеем Эйзенштейном принимает участие в создании фильма Броненосец «Потёмкин», создает белорусские мультфильмы, гравюру «Октябрь в космосе» (впоследствии подарена автором Юрию Гагарину). Среди его проектов также «Храм человеческих страданий» в Минске.
По приглашению Надежды Константиновны Крупской переезжает в Москву, где работает в её институте охраны материнства и детства дизайнером. Помимо дизайна детской мебели и других подобных - автор проекта создания зелёных городов-спутников Москвы. В связи с опалой Крупской по совету Карла Радека в 1933 году переехал в Финляндию. Там настороженно отнеслись к художнику, подозревая его в связях с НКВД. Несмотря на заступничество художника Аксели Галлен-Каллела, Александра арестовывают и отправляют в лагерь Драгсквик около Расеборга. В лагере он создает картину «Голубая душа». От службы в армии он был освобожден по плохому состоянию здоровья. Тем не менее ему был сделан заказ портрета президента Ристо Рюти.
Долгое время - с 1946 года после освобождения - жил в Швеции. Когда он умер в 1997 году, его прах по его завещанию был развеян в море на стыке границ России, Финляндии и Швеции -стран, которые он считал своей родиной.
См. также
Напишите отзыв о статье "Ахола-Вало, Александр"
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Александр Ахола-Вало
|
Это заготовка статьи о художнике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ахола-Вало, Александр
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
