Бантыш, Василий Александрович

Васи́лий Алекса́ндрович Банты́ш (1858 — после 1917) — русский общественный деятель, член III Государственной думы от Харьковской губернии.

Биография

Православный. Из потомственных дворян. Землевладелец Изюмского уезда Харьковской губернии (5000 десятин).

Сын Александра Фёдоровича Бантыша (1828—?) и Ольги Ивановны Хлоповой (1837—1889).

Среднее образование получил за границей, а высшее — в Рижском политехникуме.

По окончании политехникума со званием инженера-химика, посвятил себя сельскому хозяйству и общественной деятельности. Избирался почетным мировым судьей (с 1885), председателем Изюмской уездной земской управы и членом Екатеринославской губернской земской управы, Изюмским уездным предводителем дворянства (1901—1909). В русско-японскую войну состоял уполномоченным от Всероссийского дворянского отдела Красного Креста.

В 1907 году был избран членом III Государственной думы от Харьковской губернии. Входил во фракцию октябристов. Состоял членом комиссий: по местному самоуправлению, сельскохозяйственной и по направлению законодательных предположений.

Судьба после 1917 года неизвестна. Был холост.

Источники

• Харьковский адрес-календарь на 1901 год. — Харьков, 1901. — С. 134.
• Харьковский адрес-календарь на 1909 год. — Харьков, 1909. — С. 43.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01004165846 3-й созыв Государственной Думы: портреты, биографии, автографы.] — Санкт-Петербург: издание Н. Н. Ольшанскаго, 1910.
• [www.tez-rus.net/ViewGood30201.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. — Москва: РОССПЭН, 2008.]

Ссылки

• [www.photoarchive.spb.ru/showObject.do?object=2500199510 Фотопортрет на сайте ЦГАКФФД.]

Отрывок, характеризующий Бантыш, Василий Александрович

Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.