Бельгийская антарктическая экспедиция

Бельгийская антарктическая экспедиция
«Бельжика» у побережья Антарктиды
Страна Дата начала 16 августа 1897 Дата окончания 5 ноября 1899 Руководитель Адриен де Жерлаш
Состав
19 человек — 9 бельгийцев, 6 норвежцев, двое поляков, румын и американец
Маршрут
Достижения
Первая экспедиция, зазимовавшая в пределах Южного полярного круга, во время вынужденного дрейфа в Море Беллинсгаузена.
Открытия
Впервые выполнен полный годичный цикл астрономических и метеорологических исследований в Антарктике Во время дрейфа достигнута широта 71° 30’ ю. ш. Обнаружен Пролив Жерлаша
Потери
22 января 1898 года упал за борт матрос К.-А. Винке 5 июня 1898 года скончался от сердечного приступа геофизик Э. Данко

Бельгийская антарктическая экспедиция (фр. L’expédition antarctique belge, также «Экспедиция „Бельжики“», фр. expédition Belgica) — проходила в 1897—1899 годах в Южном океане. Руководитель — Адриен де Жерлаш, в интернациональной команде приняли участие будущие известные полярные исследователи Фредерик Кук (США) и Руаль Амундсен (Норвегия). В ходе плавания произошёл незапланированный 186-дневный дрейф в Море Беллинсгаузена, тем не менее, были сделаны годичные циклы астрономических, метеорологических и магнитных наблюдений в Антарктиде.

История

Цели. Команда

План антарктической экспедиции барон А. де Жерлаш огласил в 1894 году на заседании Географического общества Бельгии, и получил умеренную общественную поддержку. С 1896 года он получил правительственную субсидию и получил возможность собирать средства по подписке. Глава экспедиции получил возможность посетить Норвегию, где его главным консультантом стал ведущий полярник того времени Фритьоф Нансен, он же порекомендовал в команду молодого штурмана Р. Амундсена. По его совету была приобретено 260-тонное китобойное судно Patria, переименованное в «Бельжику». Целью похода было достижение Южного магнитного полюса, в максимальном приближении к нему надлежало высадить четверых зимовщиков с магнитометрическим оборудованием, после чего судно снабжения должно было отбыть в Рио-де-Жанейро и забрать береговую команду следующим антарктическим летом.

Личный состав экспедиции был интернациональным, и включал в себя:

1. Адриен де Жерлаш, бельгиец — начальник экспедиции.
2. Жорж Леконт (Georges Lecointe), бельгиец — геофизик, первый помощник командира.
3. Жюль Мелер (Jules Melaerts), бельгиец — второй помощник командира, лейтенант ВМФ.
4. Руал Амундсен, норвежец — штурман «Бельжики».
5. Хенрик Арктовский, поляк — геолог, океанограф и метеоролог.
6. Эмиль Данко, бельгиец — геофизик.
7. Эмиль Раковицэ, румын — биолог, зоолог, ботаник и спелеолог.
8. Фредерик Кук, США — судовой врач и фотограф. В 1909 г. заявил, что достиг Северного полюса 21 апреля 1908 г.
9. Антон Добровольский, поляк — метеоролог.
10. Анри Сомерс, бельгиец — старший машинист.
11. Макс ван Риссельберг, бельгиец — второй машинист.
12. Луи Мишотт, бельгиец — кок.
13. Адам Толлефсен, норвежец — матрос.
14. Людвиг Яльмар Йохансен, норвежец — матрос.
15. Энгельбрет Кнудсен, норвежец — матрос.
16. Карл-Август Винке, норвежец — матрос. Погиб 22 января 1898 г., сорвавшись за борт.
17. Йохан Корен, норвежец — матрос, исполнял обязанности ассистента биолога.
18. Густав-Гастон Дюфур, бельгиец — матрос.
19. Жан ван Мирло, бельгиец — матрос.

По воспоминаниям Кука, в кают-компании офицеры общались между собой по-французски, учёные в лаборатории — по-немецки, а матросам, набранным со всей Европы, отдавались приказы на смеси английского, немецкого, французского и норвежского языков.

Ход экспедиции

Отплыв из Антверпена, «Бельжика» в январе 1898 г. достигла побережья Земли Грейама, пройдя длинным путём через Магелланов пролив. Пройдя проливом, названным в честь судна, экспедиция пересекла Южный полярный круг 15 февраля 1898 г. «Бельжика» прибыла в Антарктиду 30 января 1898 года. В первый же день высадки Амундсен совершил лыжный поход по побережью острова Ту Хэммок (en:Two Hummock Island), по мнению В. С. Корякина, — впервые в истории антарктических исследований. 8 марта судно, продвигаясь на юг, было остановлено льдами, предстояла незапланированная зимовка. Дрейф продолжался 13 месяцев и проходил в районах моря Беллинсгаузена, которые до того не посещались людьми из-за крайне тяжёлой ледовой обстановки. Глубины в этих местах превышали 1500 м, так что лот не достигал дна. Судовая команда не должна была зимовать в Антарктике, поэтому на борту было только четыре комплекта полярной одежды, предназначенной для зимовочной партии. Амундсен предложил сшить тёплую одежду из шерстяных одеял красного цвета, имевшихся в избытке на борту. Работы были начаты немедленно. С 17 мая по 23 июля длилась полярная ночь, в ходе которой сошли с ума два матроса (один из них пошёл пешком в Норвегию). В жилых помещениях «Бельжики» поддерживалась температура ниже точки замерзания воды. Оказалось, что было взято ничтожное количество осветительного керосина, и люди сидели впотьмах. Впрочем, обстановка на борту не была вовсе беспросветной: старший помощник Лекуан провёл «Большой конкурс женской красоты» и издавал непристойный рукописный журнал.

В условиях разложения и деморализации команды вспыхнул конфликт между Жерлашем и Амундсеном. Жерлаш категорически отвергал все рекомендации норвежца и к июню уже не вставал. Однако существовало соглашение Жерлаша с Географическим обществом Бельгии, по которому экспедиция, невзирая на все обстоятельства, должна оставаться под началом любого офицера-бельгийца. В результате Амундсен, ставший к тому времени старшим помощником командира, решительно заявил Жерлашу, что «никакой бельгийской экспедиции для него больше не существует». Однако он оговорился, что теперь рассматривает «Бельжику» не как место службы, а как самое обыкновенное судно, поэтому его долгом является вывести её из льдов. В автобиографии, опубликованной четверть века спустя, Амундсен кратко писал, что руководство экспедицией перешло к нему. Только 14 марта 1899 года «Бельжика» вышла из зоны паковых льдов, вернувшись в Антверпен 5 ноября того же года.

Ход экспедиции был описан Жерлашем в книге Quinze Mois dans l’Antarctique (1901), удостоенной в 1902 г. премии Французской академии.

Фотографии Ф. Кука и А. Жерлаша, сделанные в ходе экспедиции

«Бельжика» во время полярной ночи   Ф. Кук занимается географическими измерениями   Р. Амундсен и Э. Кнудсен   Команда прорубает канал во льдах

Литература

• Амундсен Р. Собрание сочинений. — Л.: Изд-во Главсевморпути, 1937. — Т. 5.
• Буманн-Ларсен Т. Амундсен (ЖЗЛ). — М.: Молодая гвардия, 2005.
• Корякин В. С. Фредерик Альберт Кук. — М.: Наука, 2002.
• Яковлев А. Руал Амундсен. 1872—1928. — М.: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1957.
• Huntford R. The Last Place on Earth. Scott and Amundsen's Race to the South Pole. — N. Y.: The Modern Library, 1999.

Ссылки

• [www.south-pole.com/p0000083.htm Antarctic Explorers - Adrien de Gerlache]. South-pole.com. Проверено 22 сентября 2008. [www.webcitation.org/67Z0G0dSZ Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.coolantarctica.com/Antarctica%20fact%20file/History/antarctic_whos_who_belgica.htm Adrien de Gerlache, Belgica: Belgian Antarctic Expedition 1897–99]. Cool Antarctica. Проверено 19 ноября 2008. [www.webcitation.org/67q18ZuYl Архивировано из первоисточника 22 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Бельгийская антарктическая экспедиция

Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]