Бердников, Николай Анфимович

Николай Анфимович Бердников
Дата рождения	1913(1913)
Место рождения	с. Плотава, Баевский район, Алтайский край
Дата смерти	12 июля 1983(1983-07-12)
Место смерти	с/з 60-летия Октября, Ермаковский район, Павлодарская область, Казахская ССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1935—1946
Звание	Старший сержант
Сражения/войны	Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Николай Анфимович (в наградном листе — Анфилович) Бердников (1913—1983) — старший сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник советско-финской и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза (1946).

Биография

Николай Бердников родился в 1913 году в селе Плотава (ныне — Баевский район Алтайского края) в крестьянской семье.

После окончания сельской школы работал в колхозе.

В 1935—1937 годах проходил службу в Рабоче-крестьянской Красной Армии. В 1939—1940 годах повторно служил в армии, участвовал в советско-финской войне. В июне 1941 года был в третий раз призван в Красную Армию и направлен на фронт. В 1943 году вступил в ВКП(б). К апрелю 1945 года старший сержант Бердников командовал орудием 328-го артиллерийского полка 150-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Отличился во время уличных боёв в Берлине.

За период с 21 по 30 апреля 1945 года в Берлине Бердников уничтожил 20 вражеских огневых точек и первым в своём подразделении открыл огонь по рейхстагу. Несмотря на полученную контузию, поля боя не покинул.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года старший сержант Николай Бердников был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

После окончания войны Бердников был демобилизован, работал в Баевском зерносовхозе. Впоследствии проживал в городе Шардара Чимкентской (ныне — Южно-Казахстанской) области Казахской ССР. Умер 12 июля 1983 года. Похоронен в совхозе 60-летия Октября Ермаковского района Павлодарской области.

Был также награждён орденами Красной Звезды и Славы 3-й степени, а также рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Боевая слава Алтая. — 3 е изд., испр. и доп. — Барнаул, 1978. — С. 28.
• Подвиги Героев Советского Союза. — М., 1981. — С. 59-60.

Ссылки

 Игорь Сердюков. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=19676 Бердников, Николай Анфимович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 6 февраля 2015.

Отрывок, характеризующий Бердников, Николай Анфимович

Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.