Бернардацци, Иосиф Карлович

Бернардацци, Иосиф Карлович (Джузеппе-Марко)
Дата рождения:	2 декабря 1788(1788-12-02)
Место рождения:	Памбио, г. Лугано, кантон Тичино, Швейцария
Дата смерти:	5 октября 1840(1840-10-05) (51 год)
Место смерти:	Пятигорск, Россия

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Иосиф Карлович Бернардацци (Джузеппе-Марко Бернардацци) (1788—1840) — русский архитектор (уроженец города Лугано в Швейцарии), первый архитектор Пятигорска и Кисловодска, брат Иоганна Карловича Бернардацци, отец архитектора Александра Осиповича Бернардацци.

Биография

Иосиф Карлович Бернардацци родился в селении Памбио недалеко от города Лугано в итальянской части Швейцарии (кантон Тичино), в семье потомственных архитекторов. Вместе со своим братом Иоганном Карловичем (Джованни Баттиста) в 1820 году приехал работать в Санкт-Петербург, где братья участвовали в строительстве Исаакиевского собора и перестройке Аничкова дворца.

В 1822 г. братья Бернардацци отправились на Кавказские Минеральные Воды для осуществления работ по строительству и благоустройству в городах региона и прожили здесь до своей смерти. Благодаря братьям Бернардацци возник, по словам М. Ю. Лермонтова, тот «чистенький, новенький городок», в который поэт прибыл в 1837 г. Многие из созданных ими архитектурных сооружений тесно связаны с жизнью и творчеством М. Ю. Лермонтова и являются памятными местами.

В Пятигорске Иосиф Карлович и Иоганн Карлович сначала жили во флигеле Общественного дома, дома для раненых офицеров (сегодня улица Красноармейская дом 6).

В мае 1828 г. главного архитектора Строительной комиссии Иосифа Карловича вызвали в Санкт-Петербург, где он получил от императора в качестве награды за свои труды золотую табакерку, украшенную живописью и бриллиантами. Иосиф Карлович надеялся остаться в Петербурге, но согласно указанию Комитета по благоустройству кавказских источников ему пришлось вернуться на Кавказ, так как нелегко было найти специалиста, разбирающегося в особенностях работы с травертином в условиях гористой местности. Заложив подаренную Иосифу Карловичу табакерку, братья Бернардацци на вырученные средства приобрели в Средне-Солдатской слободке усадьбу с турлучным домиком, покрытым камышовой крышей. В 1828—1829 годах на месте старого домика возник новый двухэтажный дом с большими окнами и двумя балконами, стены которого были выложены из дубовых брусьев (сегодня улица Теплосерная 28). В этом доме у Иосифа Карловича и его жены Вильгельмины родился сын Александр, который также стал архитектором и приобрел в России большую известность, чем его отец.

Заслуги архитекторов Бернардации по благоустройству городов Кавказских Минеральных Вод, и в первую очередь Пятигорска, были высоко оценены правительством. В 1830 г. Иосиф Карлович получил чин титулярного советника. В 1836 г. братьям Бернардацци был отдан в пользование свободный участок земли на той же улице Теплосерной, с трех сторон ограниченный склонами горы Горячей. На участке братья построили дом в традиционном стиле родного кантона Тичино, с просторной верандой и боковой каменной лестницей. Иосиф Карлович Бернардацци скончался после тяжелой болезни в 1840 г., в возрасте пятидесяти двух лет.

На попечении брата Иоганна Карловича, не имевшего своей семьи, остались жена Иосифа Вильгельмина и дети Александр (13), Александра (16) и Екатерина (4). Через два года в возрасте шестидесяти лет умер и сам Иоганн.

Братья Бернардацци похоронены на старинном кладбище «Некрополь» в г. Пятигорске, поблизости от места первоначального захоронения М. Ю. Лермонтова. На травертиновом памятнике на могиле архитекторов до настоящего времени сохранилась чуть заметная надпись: «Здесь покоится прахъ Иосифа Бернардацци, архитектора и топографа, уроженца Швейцарии Кантона Тичино г. Лугано. Родился 2-го декабря 1788, скончался 5-го октября 1840 в Пятигорске. Здесь покоится прахъ Ивана Бернардацци, архитектора, уроженца Швейцарии Кантона Тичино г. Лугано. Родился 24-го июля 1782, скончался 22-го ноября 1842 в Пятигорске». По словам кавказского наместника князя М. Воронцова «после смерти братьев Бернардацци, оказавших величайшую пользу делу, которому они посвятили труд свой, на Водах нет никого, достойного нести имя архитектора…».

Деятельность

Архитектура

Согласно условиям контракта, заключенного в августе 1822 г. в Медицинском Департаменте Министерства внутренних дел, братья Бернардацци должны были в течение шести лет заниматься благоустройством Кавказских Минеральных Вод: Горячих, Кислых и Железных (будущих Пятигорска, Кисловодска и Железноводска). Иосиф занимался проектированием казенных городских заведений, ванн, питьевых галерей, планировкой будущего курортного города в целом. Иоганн, будучи опытным строителем, осуществлял всю практическую работу.

В 1828 г. был создан генеральный проект будущего Пятигорска, по которому осуществлялось строительство города в последующие десятилетия. Перед архитекторами стояла непростая задача: построить город на обширной холмистой территории у подножия горы Машук. Братья Бернардацци успешно справились с заданием. Город был поделен на несколько районов: в самой старой его части у подножия Машука расположили курортные и лечебные учреждения (ныне улицы К. Маркса, Буачидзе, Анисимова, Красноармейская, начало проспекта им. Кирова). Новая часть города с жилыми домами, площадью, базаром простиралась к западу от сегодняшней улицы им. Дзержинского, жилые дома строились также у южного склона горы Горячей (сегодня улица Теплосерная). За относительно короткий срок пустынная местность преобразилась: появились новые улицы и усадьбы, на склонах горы Машук разбили скверы, оборудовали гроты, построили беседки и смотровые павильоны, откуда открывался прекрасный вид на Кавказские горы. Далеко не все сооружения, возведенные по проектам Иосифа Бернардацци в Пятигорске, сохранились до настоящего времени, а сохранившиеся во многом утратили первоначальный вид. Среди них: здание Ресторации (сегодня Институт курортологии), Николаевские (сегодня Лермонтовские) ванны, грот Дианы, беседка Эолова арфа, Академическая галерея, дом для неимущих офицеров (ныне курортная поликлиника), сад напротив Николаевских ванн (парк Цветник), молельный дом (польский костел).

Кроме курортных учреждений братья Бернардацци также строили административные здания, гостиницы, больницы, церкви, жилые дома в Кисловодске, Ессентуках, Георгиевске, Ставрополе, шотландском поселении Каррас, Тифлисе. В рапорте Иосифа Карловича о проделанной работе от 14 сентября 1839 г. упоминается всего 147 строительных объектов, но, как указывается, это не полный список. В последние годы жизни Иосиф Бернардацци был лишен возможности полностью воплотить в жизнь свои проекты. Директор Строительной комиссии полковник П. П. Чайковский заявил об опасности дальнейшего строительства ванн и питьевых галерей на травертиновых склонах Машука по причине непрочности грунта. В ошибочности этого мнения убедились лишь в результате ревизии 1842 г., уже после смерти обоих братьев Бернардацци. Многие проекты Иосифа Карловича остались невостребованными и были безвозвратно утеряны.

Живопись

Летом 1829 г. генерал Г. А. Емануэль предпринял разведывательную экспедицию к подножию Эльбруса, в которую были приглашены академики из Санкт-Петербурга, желающие познакомиться с малоизвестным им краем. Иосиф Бернардацци также принял участие в походе в качестве топографа. Экспедиция ознаменовалась первым восхождением на Эльбрус, вершины достиг тогда один человек — проводник кабардинец Килар Хаширов. Иосиф Бернардацци во время похода выполнил множество рисунков окрестностей, а также портрет покорителя вершины. Два рисунка — «Вид каскада Турлук-Шапап близ горы Эльбрус» и «Вид горы Эльбрус» — приведены в книге И. Гориславского, С. Зюзина и А. Хаширова «Первовосхождение на Эльбрус: лето 1829 года, зима 1934 года».

Рисунки Иосифа Карловича вместе с отчетами исследователей об экспедиции были отправлены в Петербургскую Академию Наук, от которой в качестве благодарности Бернардацци получил подарок — камеру-обскуру. С ее помощью он нарисовал довольно точную панораму Кавказских гор с вершины Машука. Его кисти принадлежат также одни из первых изображений Горячих вод, которые воспроизводились в иностранных изданиях, привлекая внимание зарубежной публики к новым курортам.

Известны также зарисовки христианских церквей, сделанные Бернардацци во время экспедиции в Карачай к христианским древностям осенью 1829 г.

Ссылки

• [vestniki.moscow/turizm/lichnosti/1533/ Братья Бернардацци (Вестники — детское православное движение)]
• [www.kmvline.ru/article/a_59.php Братья Бернардацци — строители Пятигорска (КМВ Лайн — Пятигорский информационно-туристский портал)]
• [enc-dic.com/enc_lermontov/Bernardacci-290.html Бернардацци (Лермонтовская энциклопедия)]

Литература

• Модылевский, А. Б. Исторический Пятигорск. Все тайны старинной улицы / А. Б. Модылевский. — Пятигорск: РИА- КМВ, — 2011. −232c.
• Памятники Отечества : Ил. альманах Всерос. о-ва охраны памятников истории и культуры. № 49, Кавказские Минеральные Воды: К 200-летию основания / Гл. ред. С. Н. Разгонов. — М.: Ред. альманаха «Памятники Отечества», 2001. — 192 с.
• Яковкина Е. И. Лермонтовская энциклопедия / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); Науч.-ред. совет изд-ва «Сов. Энцикл.»; Гл. ред. Мануйлов В. А. — М.: Сов. Энцикл., 1981. — 784 с.

Отрывок, характеризующий Бернардацци, Иосиф Карлович

Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.