Битва на реке Орловой
| Битва на реке Орловой | |||
| Основной конфликт: Присоединение Чукотки к России | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
устье реки Орловая, близ Анадырского острога | ||
| Итог |
решительная победа чукчей | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Битва на реке Орловой (битва при Орловой) — сражение, произошедшее 14 марта 1747 года по Старому стилю между войсками Российской империи, состоявшими преимущественно из казаков и подвластных России коряков, с одной стороны и чукчами — с другой. Завершилось уверенной победой чукчей и гибелью командовавшего русскими силами известного полярного первопроходца майора Д. И. Павлуцкого. Оно также явилось самым тяжелым поражением, понесенным русскими от чукчей, и имело важные последствия для истории Чукотки.
Содержание
Предыстория
Стремление русского правительства привести народы Сибири в своё подданство с одной стороны и постоянные набеги воинственных и свободолюбивых чукчей на соседние племена — с другой на рубеже XVII—XVIII веков привели к русско-чукотскому конфликту. В 1727 году Сенат Российской империи постановил привести чукчей в российское подданство и выслал для этого экспедицию под командованием капитана Дмитрия Павлуцкого. Несмотря на требование сената действовать исключительно ненасильственными методами, Павлуцкий и казачий голова Афанасий Шестаков с самого начала повели военные действия против всех инородцев, ещё не обложенных данью, проявляя при этом особую жестокость. 14 марта 1730 года чукчи разбили отряд Шестакова в битве при Егаче. В 1731 году Павлуцкий возглавил поход против чукчей и нанес им ряд поражений, однако до конца покорить их не смог. До 1747 года между возглавляемыми произведенным в майоры Павлуцким силами русских и чукчами, перешедшими к партизанским действиям, происходили постоянные столкновения, в ходе которых казаки нередко проявляли жестокость и убивали мирное население. Чукчи постоянно совершали набеги на народы, принявшие русское подданство (в первую очередь на коряков).
12 марта 1747 чукчи совершили очередной набег на коряков и угнали у них и у казаков 7 табунов оленей и увели в плен 8 человек. Коряки пожаловались Павлуцкому, который с сильным военным отрядом находился в Анадырском остроге. Майор был обязан защищать коряков, бывших российскими подданными, и бросился в погоню за чукчами. Русские силы, вышедшие из Анадырской крепости, были разделены на 2 отряда. Впереди шел отряд из 97 человек под командованием самого Павлуцкого. В этом отряде было четверо казачьих детей, один колымский служилый и двое посадских. Они ехали впереди остальных на собачьих и оленьих упряжках. Также под началом майора было 35 оленных коряков, ехавших на нартах, запряженных оленями. Казаки были вооружены ружьями и копьями, а многие имели ещё и ножи. Вооружение коряков состояло преимущественно из луков. У отряда также имелась одна пушка. Второй отряд состоял из 202 солдат и казаков под командованием сотника А. Котковского. Они шли на лыжах, неся на себе оружие и везя нарты. Для охраны Анадырска осталось всего 53 человека.
Утром 14 марта недалеко от устья реки Орловая отряд Павлуцкого заметил чукчей. Их было около 500 человек, и они находились на возвышенности, занимая таким образом очень выгодную позицию. Майор собрал военный совет. Один из сотников предложил выстроить укрепление из нарт и, засев в нём, ждать подхода отряда Котковского. Другой сотник — Кривошапкин советовал напасть на чукчей немедленно, не дожидаясь подкрепления. Он объяснял это тем, что сосредоточенные сейчас в одном месте чукчи в случае промедления могут разбежаться и их не удастся уничтожить всех сразу. Павлуцкий согласился со вторым мнением и приказал готовиться к бою. Укрепление из саней все же было сооружено, однако русские не остались в нём, а отошли от него на большое расстояние (возможно, 7,5 километра) и двинулись прямо навстречу неприятелю.
Ход битвы
Бой начался с перестрелки. Казаки стали стрелять в чукчей из ружей, а те ответили градом стрел. С обеих сторон было много раненых. Потом чукчи, используя своё численное превосходство и удобную для атаки позицию, стремительно бросились на врага и завязали рукопашную схватку. По свидетельствам участников бой был достаточно долгим и ожесточенным. Основным оружием в нём служило копье. Обе стороны проявляли большую храбрость. Постепенно натиск противника вынудил казаков и коряков начать отступление в сторону оставленного ими укрепления из саней. Чукчи преследовали отступавших. Павлуцкий, по свидетельству очевидцев, держа в правой руке саблю, а в левой ружье, храбро сражался на протяжении всего боя, но также был вынужден отходить с небольшой группой. По-видимому, он оставил поле боя одним из последних и находился в арьергарде отступавших. Чукчи стреляли в него из луков и кололи копьями, но не могли пробить его железного панциря. В конце концов, они заарканили его, повалили на землю и стали душить. Поняв, что гибель неизбежна, Павлуцкий сам расстегнул свой жележный нагрудник, и его закололи ударом копья.
Чукчи преследовали бегущих до самого укрепления из саней, продолжая наносить им урон. Когда русские и преследовавшие их чукчи добрались до укрепления, они увидели спешащее на помощь побежденным подкрепление численностью примерно в 50 человек (видимо, из отряда Котковского). Чукчи не стали вступать с ними в бой, прекратили преследование и удалились. Когда бойцы, шедшие на выручку Павлуцкому, встретили бегущих и узнали, что майор уже убит, они также решили не нападать на чукчей. Русские пришли на поле боя только на следующий день. Там они нашли труп Павлуцкого без шлема и панциря, которые были сняты чукчами.
Потери
Русские потеряли 51 человека убитыми. Это были 8 начальных людей (в том числе сам майор Павлуцкий), 32 служилых и 11 коряков. Один служилый по фамилии Кузнецов был захвачен чукчами в плен. О раненых с русской стороны точных сведений нет. Возможно, большая их часть была добита чукчами и засчитана в числе убитых. Однако по некоторым свидетельствам «только во время отступления было ранено 13 служилых и 15 коряков». Поскольку эти раненые посчитаны отдельно, логично предположить, что они выжили. В этом случае русские помимо 51 убитого и 1 пленного потеряли ещё не менее 28 человек ранеными и их общие потери составили не менее 80 человек, а значит, из всего отряда целыми остались только 17 бойцов. Чукчи захватили знамя, пушку, барабан, 40 ружей, 51 копье и множество оленей. Кольчуга Павлуцкого, захваченная чукчами, долгое время хранилась ими как реликвия. В 1870 г. чукотский старшина, которому она досталась от деда, подарил её колымскому исправнику барону Г. Майделю.
О потерях самих чукчей неизвестно решительно ничего. Нельзя даже предполагать, потеряли ли они больше или меньше русских, а, следовательно, невозможно сделать вывод о том, насколько тяжело или легко далась им эта победа. Тем не менее, следует учесть тот факт, что понеся при первом нападении на врага большие потери, чукчи обычно не продолжали бой, а поспешно отступали, чего в битве при Орловой не произошло. Также логично предполагать, что, если бы потери чукчей были бы чрезмерно высоки, русские источники это бы отметили. Однако никаких свидетельств на этот счет также не имеется. Все это дает основания полагать, что потери чукчей были невелики, меньше, чем у русских, и их победа не была «Пирровой».
Причины поражения русских
Причиной поражения русских стали явные ошибки Павлуцкого, который недооценил силы противника, а свои силы, наоборот, переоценил. Он не учел пятикратное превосходство чукчей и большие преимущества их позиции на возвышенности. Ещё одной роковой ошибкой майора стало то, что вагенбург из саней располагался слишком далеко от места сражения. Если бы он находился рядом, русские после неудачного начала могли бы укрыться в укреплении и, держа оборону, дождаться подхода отряда Котковского. Чукчи, с большой вероятностью, взять вагенбург штурмом не смогли бы. Однако из-за просчета командира русским пришлось спасаться бегством на большом расстоянии. По-видимому, именно во время отступления они и понесли наибольшие потери.
Чукчи же со своей стороны имели прекрасную возможность действовать прямо в соответствие со своей излюбленной тактикой: короткая перестрелка, потом стремительная атака и рукопашная схватка, в которой они воспользовались своим пятикратным численным превосходством, преследование разбитого врага с нанесением ему большого урона и, наконец, поспешное отступление при виде новых вражеских сил во избежание лишних потерь.
Последствия
Битва при Орловой стала самым тяжелым поражением, понесенным русскими от чукчей. В результате в Анадырск были переброшены дополнительные войска.
В искусстве
Личность Д. И. Павлуцкого и его гибель получили широкое отражение в чукотском фольклоре. Майор явился одним из главных прототипов Якунина — собирательного образа русских в чукотских сказаниях, представляющим собой нечто вроде «идеального зла». Существует множество сказок и легенд о борьбе чукчей с Якунином и о его гибели. В одной сказке его ранили стрелой в глаз, а потом добили, в другой он погибает в поединке с чукотским богатырем Нанкачгатом. Многие легенды рассказывают, что Якунин был взят чукчами в плен и зверски замучен. Однако нужно понимать, что все это является исключительно художественным вымыслом и не имеет никакого отношения к исторической реальности. Поэтому чукотские сказания о смерти Якунина не следует рассматривать как альтернативные версии описания битвы при Орловой и биографии Павлуцкого.
Некоторые источники со ссылкой на чукчей сообщали, что те отрезали майору голову и берегли её как реликвию. Жители Нижнеколымска же верили, что тело Павлуцкого было разрезано на куски, которые были засушены и также хранились чукчами. Однако и эти слухи не отражают реальности: известно, что Павлуцкий был похоронен в Якутске.
Интересные факты
Битва при Орловой произошла ровно 17 лет спустя после битвы при Егаче, в которой чукчи одержали свою первую крупную победу над русскими и убили казачьего голову Афанасия Шестакова. Оба знаменательных для истории Чукотки сражения произошли 14 марта по старому стилю.
Напишите отзыв о статье "Битва на реке Орловой"
Примечания
- libhist.narod.ru/Nefedkin.pdf
- masterok.livejournal.com/826681.html?thread=17425209
- zaimka.ru/to_sun/chukchi.shtml
- www.ljpoisk.ru/archive/4457482.html
Литература
- Нефедкин А. К. Военное дело чукчей. Середина XVII — начало XX века. — СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 2003. — 352 с. — Серия «Ethnographica Petropolitana».
Ссылки
- rogday-rosomaha.livejournal.com/593.html?thread=62801
Отрывок, характеризующий Битва на реке Орловой
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.
Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.
Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
