Битва при Талавере (1936)

Битва при Талавере
Основной конфликт: Гражданская война в Испании
Дата	3 сентября 1936 года
Место	Талавера де ла Рейна, Испания
Итог	победа националистов
Противники
Испанская Республика Националистическая Испания
Командующие
Хуан Модесто Мануэль Рикельме Хуан Ягуэ
Силы сторон
10,000 регулярных войск, милиция артиллерия, бронепоезда 3,500 солдат регулярных войск
Потери
500 погибших 1000 пленных 1000 убитых и раненных

Битва Талавера де ла Рейна — произошла 3 сентября 1936 года во время Гражданской войны в Испании. Республиканцы, пытаясь преградить путь на Мадрид в Талавера де ла Рейна, потерпели поражение от профессиональной армии националистов, с тяжёлыми потерями с обеих сторон.

В начале сентября, после прерывистого отступления вдоль Тахо, республиканские войска сильно укрепили позиции на высотах над Талавера. Чтобы, не рисковать армией, которая в предыдущих боях сражалась на открытой местности, генерал Рикельме окопался на хороших позициях, что позволило ему сохранить силы и пополнить свои войска более 10000 человек из местных жителей, в основном из города Талавера. Его войска были сильно усилены дополнительной артиллерией и бронепоездами. Утомленные и потерявшие терпение республиканцы расстреляли пленных националистов, армия которых тем временем продвинулась вперед на несколько сотен миль.

На рассвете 3 сентября генерал Ягуэ приказал полковнику Асенсио и майору Кастехону атаковать защитников во фланги. Две колонны вскоре захватили вокзал с находящимся на нём поездом и аэродром. Вновь у республиканской армии сдали нервы, когда они поняли, что будут окружены и захвачены в плен. Многие солдаты покинули свои позиции и бежали с поля боя на автобусах.

В полдень Ягуэ атаковал собственно сам город. Хотя республиканцы удерживали свои позиции большую часть дня, небольшое сопротивление было оказано и на улицах города, но к вечеру Талавера все же была взята. Бои стоили националистам 1000 убитыми и ранеными. У республиканцев было убито 500 человек, 1000 попала в плен, победителям достались также 42 орудия. Республиканцы потеряли свой последний рубеж обороны перед Мадридом, который вскоре был осаждён.

Ссылки

• Томас, Хью. Гражданская война в Испании. Нью-Йорк: Харпер и братья, 1961.
• [www.balagan.org.uk/war/spanish-civil-war/timeline-la-marcha.htm Поход на Мадрид]

Отрывок, характеризующий Битва при Талавере (1936)

– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.