Осада Алькасара

Осада Алькáсара
Основной конфликт: Гражданская война в Испании
Алькасар в современном Толедо
Дата	21 июля — 27 сентября 1936 года
Место	Толедо, Испания
Итог	победа националистов
Противники
Испанская Республика Националистическая Испания
Командующие
Кандидо Кабелло Хосе Москардо
Силы сторон
8000 милиционеров 2-3 танка 1028 солдат регулярных войск, курсантов, гражданских гвардейцев и активистов правых партий 2 артиллерийских орудия
Потери
неизвестно 65 убитых 438 раненых 22 пропавших без вести

Осада Алькáсара (21 июля — 27 сентября 1936) — эпизод гражданской войны в Испании, имевший важное символическое значение для испанских националистов.

Предыстория

Толедский алькасар — это древняя каменная крепость в Толедо. Долгое время она была резиденцией испанских монархов, а с XVIII века там разместилась военная академия. После пожара 1866 года Алькасар был частично перестроен с применением стали и бетона.

Ход боевых действий

Мятеж

Толедо имел важное значение, так как там находился патронный завод. Сразу после начала путча военный комендант Толедо Москардо 18 июля поддержал мятеж националистов, однако сформированное 19 июля правительство Хосе Хираля сразу же начало раздачу оружия сторонникам Народного фронта, в результате чего республиканская милиция получила перевес над сторонниками националистов. Мятежники в Толедо были вынуждены отступить в Алькасар.

Осада

Правительство Хираля за несколько дней превратилось в орган всего лишь номинальной власти. Республика не имела ни военного министерства, ни генерального штаба; у номинального военного министра Сарабии не было действенной связи с фронтом и военной промышленности. В результате к 10 августа наступление республиканцев на опорные пункты мятежа было отбито; они были остановлены малочисленными, но хорошо обученными и дисциплинированными мятежниками.

Тем не менее предводители республиканской милиции упрямо желали овладеть сразу всеми пунктами, удерживаемыми мятежниками, в результате распылив по стране для участия в осадах половину вооружённых сил Республики, но нигде не получив решающего перевеса. Алькасар с июля был окружён баррикадами, и республиканцы пытались овладеть крепостью то артогнём, то приступом, то с помощью переговоров. Однако более половины снарядов из-за долгого лежания на складах испортилось и не взрывалось, а штурмы не имели успеха из-за несогласованности действий нападавших (многие из них попросту ленились карабкаться на крутой холм перед крепостью). Переговоры тоже провалились: Москардо был смел и упрям, а большинство его сил составляли представители гражданской гвардии, которые предпочитали смерть капитуляции.

Защищавших Алькасар гражданских гвардейцев, курсантов, военных и националистов (преимущественно фалангистов) было около 1000 человек — вдесятеро меньше, чем осаждающих. Однако защитники Алькасара знали, что в случае поражения пощады им не будет, и сражались за свою жизнь, в то время как республиканцы ездили в Толедо не побеждать, а развлекаться — «пострелять по мятежникам». Высокие и крепкие стены Алькасара не давали возможность просто задавить защитников числом, а отсутствие среди осаждавших военных специалистов приводило к тому, что выдвигались самые фантастические и неуклюжие проекты овладения крепостью, которые неизменно заканчивались неудачей. Сделать подкоп и взорвать стены Алькасара динамитом не удалось из-за скального грунта, который было трудно долбить, и неопытности подрывников. Энтузиасты-анархисты предложили облить каменные стены бензином и поджечь их, выкуривая осаждённых, но единственным плодом этой попытки стали многочисленные ожоги и ранения её участников.

Тем временем осаждённые, слушая радио, знали, что восстание продолжается, что армия из Испанского Марокко высадилась на юге и идёт к Мадриду, и это их воодушевляло. В середине сентября над Алькасаром стали появляться самолёты мятежников. Сброшенные ими листовки содержали обещания скорой выручки защитников города.

Деблокада

В 20-х числах сентября Франко, вопреки требованиям соратников и настояниям иностранных офицеров, остановил продвижение к Мадриду и повернул часть сил на юг: восставшим был очень нужен Толедский патронный завод — один из крупнейших в стране. Кроме того, в преддверии борьбы за Мадрид было неразумно оставлять большую республиканскую группировку у себя на фланге.

27 сентября националисты вышли к окраинам Толедо и открыли артиллерийский огонь по городу, вокзалу и Мадридскому шоссе. Республиканцы расстреляли командиров, пытавшихся наладить оборону, спешно погрузились в автобусы и скрылись с места сражения. Пленных при взятии Толедо националистами не было: брошенные в толедской больнице раненые республиканцы были зверски перерезаны марокканцами. Единственная мало-мальски дисциплинированная колонна Эмиля Клебера и Энрике Листера оставила город с боем и закрепилась восточнее него.

Когда Варела с войсками подошёл к Алькасару, навстречу ему вышёл заросший бородой Москардо с офицерами, и отрапортовал:

В Алькасаре всё спокойно, мой генерал.

После этой фразы Москардо был тут же повышен в чине и отправлен в отпуск.

• Кольцов Осада Алькасара Толедо 11сент26 1936.JPG

  Штурм Алькасара 21 сентября

• Кольцов Осада Алькасара ппк Барсело ранен 11сент26 1936.JPG

  П-п/к Барсело, командир республиканцев при осаде

• Кольцов Роман Кармен под Алькасаром 1936.JPG

  Роман Кармен снимает кинохронику осады Алькасара

• 0 Кольцов Женщины в очереди за молоком Толедо 14сент 1936.JPG

  Толедские женщины: Рот Фронт!

• Кольцов Энрике Листер.JPG

  Командир колонны Листер (справа) после снятия осады

Осада Алькасара в культуре

В 1940 году в Италии режиссёр Аугусто Дженина снял фильм «Осада Алькасара», который завоевал приз «Кубок Муссолини» на 8-м Венецианском кинофестивале 1940 года.

Источники

• С. Ю. Данилов. «Гражданская война в Испании» — Москва: «Вече», 2004. ISBN 5-9533-0225-8

Отрывок, характеризующий Осада Алькасара

– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.