Богуслав X

Богуслав X Великий Bogusław X Wielki<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Герцог Померанский
1474 — 1523
Предшественник:	Эрик II
Преемник:	Георг I
Рождение:	28 мая 1454(1454-05-28) Дарлово
Смерть:	5 октября 1523(1523-10-05) (69 лет) Щецин
Род:	Грифичи
Отец:	Эрик II
Мать:	София
Супруга:	Анна Польская
Дети:	см. в тексте

Богуслав X Великий (польск. Bogusław X Wielki) (28 или 29 мая 1454 года, Дарлово (польск. Darłowo, нем. Rügenwalde) — 5 октября 1523 года, Щецин, Польша) — с 1474 года герцог Щецинский и Слупский; c 1478 года герцог Волгастский (и тем самым всего Поморья). Отец — Эрик II из линии герцогов слупских, мать — София Померанская; оба родителя принадлежали ветвям Померанского дома (род Грифичей).

Унаследовав прежде разделённое герцогство Поморское, в 1478 году стал его единоличным правителем. В разное время ему наследовали двое сыновей — Георг I и Барним IX Благочестивый.

Биография

До прихода Богуслав X к власти герцогство Поморское долгое время было разделено на несколько герцогств, которыми правили представители рода Грифичей. В 1464 году герцог Щецинский (Поморский) Оттон III умер, не оставив наследников. Братья Эрик II и Вартислав X (соответственно, отец и дядя Богуслава), оба правившие разными частями герцогства Поммерн-Вольгаст, смогли уладить конфликт о померанско-штеттинском наследстве, возникший у них с маркграфством Бранденбургским. В 1474 году после смерти отца Богуслав унаследовал Щецинское и Слупское герцогства. В 1478 году после смерти дяди он унаследовал и Волгаст, став первым за 200 лет единоличным правителям Балтийского Поморья.

20 сентября 1477 года Богуслав X женился на Маргарите (ок. 1450—1489), дочери Фридриха II Железного — курфюрста и маркграфа Бранденбургской марки (1413—1471) и Екатерины Саксонской (1421—1476). В 1483 году, не имея наследников, обвинил Маргариту в том, что с помощью своего врача она якобы устраивала выкидыши. В 1488 году, добившись судебного решения, по которому Маргарита признавалась виновной, запер её в замке и инициировал бракоразводный процесс. Получение разрешения от папы римского затянулось. Во второй половине 1489 года Маргарита, остававшаяся в заключении в замке, скончалась. Похоронена в церкви Святого Петра в Вольгасте.

В 1491 году Богуслав X женился на дочери польского короля Казимира IV, Анне Ягеллон. К моменту свадьбы Богуславу было 37 лет, а его супруге не исполнилось и пятнадцати. За двенадцать лет супружества она родила восьмерых детей: Анна, Георг (I), Казимир, Елизавета, Барним, София, Барним (IX), Оттон. Двое из них, Георг I и Барним IX Благочестивый, занимали герцогский трон; благодаря этому династия Грифичей продлилась ещё на 114 лет.

Богуслав X сделал Щецин своей резиденцией, перенеся в новую столицу и государственные учреждения.

В годы 1496—1498 совершил паломничество во Святую землю. Во время путешествия нанёс визиты правителям страны, через проезжал, в том числе императору Максимилиану I и папе римскому Александру VI.

В своей внешней политике постоянно лавировал между Королевством Польским и Священной Римской империей. Отец, Эрик II, оставил сыну напряжённые отношения с маркграфством Бранденбургским и с Мекленбургом. Богуслав улаживал эти конфликты и военной силой, и мирными средствами. Одну из своих сестёр он выдал замуж за Магнуса, герцога Мекленбург-Шверинского, другую — за его брата Балтазара. Собственный первый брак Богуслава с Маргаритой помог вернуть земли в Уккермарке, которые Эрику пришлось II уступить Бранденбургу. Помимо ряда малых городков и замков, в этом владении наиболее значительным был город Гарц.

В 1479 году подтвердил Второй Пренцлауский мир (нем. Vertrag von Prenzlau, Frieden vo Prenzlau, Vergleich von Prenzlau), по которому Штрасбург в Уккермарке остался Бранденбургу, предъявлявшему претензии на ленные земли герцогства Поморского. Самому Богуславу при этом его владения были переданы как фьеф. По Пирицкому договору отдал эти земли в лен императору Карлу V Габсбургу, и таким образом герцоги рода Грифичей стали герцогами Священной Римской империи.

Перестроил и укрепил многие замки в герцогстве. При его поддержке Иоганн Бугенхаген написал историю Поморья — «Chronicon Pomeraniae».

В эпоху Ренессанса Богуслав X послужил прообразом театральной пьесы о паломничестве герцога в Святую землю.

Потомство

законное (от Анны Ягеллон)

• Dronning-Sophie.jpg

  София Померанская (1498–1568)

• Barnim-IX-Pommern.jpg

  Барним IX Благочестивый (1501–1573)

• Анна Померанская (1492—25.04.1550), с 1521 года правящая графиня Лубинская; замужем за Георгом I Бригским
• Георг I (1493—1531). С 1513 года женат на Амалии (1490—1525), дочери курфюрста Филиппа Пфальцского.
• Казимир VIII (28 апреля 1494 года — 29 октября 1518 года)
• Елизавета (ум. до 1518 года)
• Барним (род. и умер до 1501 года)
• София Померанская (1498—1568), с 1525 года королева Дании, замужем за Фредериком I Датским
• Барним IX фон Поммерн-Волгаст (1501—1573)
• Оттон (до 1503 — до 1518)

незаконное

• Кристоф, епископ Шверинский

Генеалогическое дерево

Литература

• Friedrich Wilhelm Barthold. Geschichte von Rügen und Pommern. Band 4. — F.: Perthes, 1843.
• Wilhelm Ferdinand Gadebusch. Chronik der Insel Usedom. — W.: Dietze, 1863. — P. 96.
• Geschichte in Daten. Mecklenburg-Vorpommern. — Münster-Berlin: Koehler&Amelang, 1995. — ISBN 3733801954.
• Pommern. — Siedler, 1999. — ISBN 3886802728.
• Bogislaw-Studien: Beiträge zur Geschichte Herzog Bogislaws X. von Pommern um die Wende vom 15. zum 16. Jahrhundert.

Ссылки

• [alexorgco.narod.ru/Europe/Pomerania.htm ALEX Monarch Book 3.0 — Померания]

Отрывок, характеризующий Богуслав X

Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.