Герцогство Померания

Герцогство Померания
Herzogtum Pommern, Księstwo Pomorskie
герцогство
←   ← 1121 — 1637 →   →
Герб
Столица	Штеттин
Крупнейшие города	Вольгаст, Деммин, Узедом, Старгард, Кольберг
Язык(и)	немецкий
Религия	католичество
Форма правления	монархия
Династия	Грайфены (Грифиты)
- 1119 – 1135	Вартислав I
- 1135 – 1155	Ратибор I
- 1187 – 1278	Барним I Добрый
- 1438 – 1523	Богуслав X Великий
← Княжество Рюген Шведская Померания → Провинция Померания → Мекленбург-Передняя Померания →

К:Появились в 1121 годуК:Исчезли в 1637 году

Герцогство Померания — современный термин, принятый историками для обозначения территории, находившейся под властью местной славянской династии Грайфенов (Грифитов) с XII по XVII века, с менявшимися внешними и внутренними границами в рамках исторической области Померания на южном побережье Балтийского моря.

Сегодня земли бывшего герцогства входят в состав федеральной земли Мекленбург-Передняя Померания в Германии и Поморского воеводства в Польше.

История

На территории Померании, в ходе исторического процесса, образовалось несколько поместных герцогств, с неоднократно менявшимися границами и суверенами, принадлежавшими к династии Грайфенов. К титулу поместного герцога, помимо указания на принадлежность к Померанскому Дому, как правило, добавлялось название управлявшейся им территории.

• Герцогство Померания-Барт (1372—1451)
• Герцогство Померания — Деммин (ок. 1170—1264)
• Герцогство Померания — Штеттин (ок. 1170/1295 — 1464), (1532/1541 — 1625/1637)
• Герцогство Померания — Вольгаст (1295—1474/1478), (1532/1541 — 1625/1637)
• Герцогство Померания — Штольп (1368/1372 — 1459)
• Герцогство Померания — Старгард (1377—1459)
• Герцогство Померания — Рюген (1569—1620)

В 1140 году на территории герцогства Померания было основано Камминское епископство. Кафедра епископа находилась с 1140 по 1150/1155 годы в Волине, затем временно в аббатстве Гробе в Узедоме, и, наконец, с 1178 года в Каммине. Во время Реформации, епископство было секуляризировано. В 1556 году при герцоге Иоганне Фридрихе земли епископства отошли к представителям Померанского Дома, которые владели ими до смерти последнего правителя из династии Грайфенов. В 1325 году в состав герцогства вошло княжество Рюген, на территории которого находились епископства Шверин (земли на материке) и Роскильде (острова).

Основание герцогства

Около 995 года Болеслав I Храбрый, князь Польши попытался подчинить земли к востоку от Одера. В 1005—1013 годах после войны с Польшей Померания обрела государственный суверенитет. Ранние попытки христианизации региона не удались. Начавшийся в 1042 году конфликт князя Земомысла Померанского с Казимиром I, князем Польши, был урегулирован в 1046 году императором Генрихом III в ходе устроенных им переговоров враждующих сторон. Около 1100 года в летописях упоминаются несколько князей Померании, однако проследить их генеалогические связи невозможно. Историческая родословная герцогов Померании, составленная в XVI—XVII веках, хотя и упоминает их легендарного предка, князя Свантибора, не обозначает четко его фактического кровного родства с последующими поколениями. То же самое наблюдается и в других источниках начала XII века, в основном это польские хроники, в которых говорится о герцогах Померании. Таким образом, братья Вартислав I и Ратибор I сегодня единогласно признаны историками первыми герцогами Померании и основателями Померанского Дома.

В 1121 году, при герцоге Вартиславе I, Болеслав III Кривоустый, князь Польши, желая закрепить своё влияние в Померании, отправил в земли герцогства христианских миссионеров, но эта миссия успеха не имела. В мае 1124 года, по просьбе того же князя, на миссию в Померанию отправился епископ Отто Бамбергский. Его проповедь в Пирице, Волине и Каммине обратила к христианству большую часть местного населения и все благородное сословие, за что церковными историками ему присвоено звание «апостола народа Померании». В феврале 1125 года он завершил свою первую миссию. Во время второй миссии в 1128 году Отто Бамбергский проповедовал в Деммине и Узедоме. После смерти герцога Вартислава I, в конце XII века земли герцогства были поделены между двумя его сыновьями, Казимиром I и Богуславом I, таким образом, образовав герцогства Померания-Деммин и Померания-Штеттин. Богуслав I в 1181 году в Любеке стал имперским князем с титулом «герцог славянский», но уже в 1185 году он был вынужден признать вассальную зависимость от правителей Дании, от которой герцоги Померании избавились в 1227 году после битвы под Борнхёведом. Снова имперскими князьями герцоги Померании стали в 1231 году во время борьбы между маркграфами Бранденбурга из династии Асканиев и императором Фридрихом II. Под этим статусом они упоминаются в договорах в Креммене (в 1236) и Ландине (в 1250). В это же время в состав герцогства были включены обширные земли, в том числе Старгард и Укермарк.

Герцогство Померания — Деммин

Основано в 1170 году. Первым герцогом Померания-Деммин был Казимир I, сын Вартислава I. Но со смертью 17 мая 1264 года Вартислава III, внука Богуслава I, герцогство прекратило своё существование. При этом же герцоге в 1236 году герцогство утратило земли к западу от Деммина: Цирципания отошла к правителям Мекленбурга, Старгард и Мекленбург-Стрелиц к правителям Бранденбурга. К этому же времени относится начало активного расселения на территории герцогства германцев и приобретение ими правового статуса.

Герцогство Померания-Штеттин

Основано в 1170 году. Первым герцогом Померания-Штеттин был Богуслав I, женатый на принцессе Анастасии Польской, дочери Мешко III. Его внук герцог Барним I Добрый в 1264 году наследовал также титул герцога Померания-Деммин и содействовал расселению германцев на территории герцогства. При нём во многих городах Померании было принято самоуправление. Договором в Ландине от 1250 года в состав герцогства вошел Укермарк, до этого принадлежавший Бранденбургу. Сыновья Барнима I Богуслав IV (от первого брака), и Оттон I (от второго брака), после безвременной кончины своего брата герцога Барнима II в 1295 году, разделили земли герцогства ещё раз. Так, образовались герцогство Померания-Вольгаст под управлением Богуслава IV и герцогство Померания-Штеттин под управлением Оттона I.

Герцогство Померания-Вольгаст

Основано в 1295 году. Первым герцогом был Богуслав IV. Его сын Вартислав IV в 1317 году присоединил к герцогству земли Шлаве-Штольп, оставшиеся после исчезновения в 1295 году герцогства Самборского. В 1325 году, после смерти Вислава III, князя Рюгена, последнего представителя династии Виславидов, территория княжества также вошла в состав герцогства Померания-Вольгаст. С 1368 по 1372 годы герцогство было разделено на Восточную Померанию под управлением Богуслава V и Западную Померанию под управлением Барнима IV. В 1372 году обе части были объединены под управлением Вартислава V.

В 1456 году герцоги основали Грайфсвальдский университет. С 1478 по 1523 годы герцогство потеряло автономный статус, его земли находилось под управлением Богуслава X Великого, герцога Померании. Но уже в 1523 году оно было восстановлено в прежних границах. В 1534 году на территории герцогства проповедовал Иоганн Бугенхаген, известный деятель Реформации.

Герцогство Померания-Штольпе

Основано 15 мая 1368 года по договору в Анкламе, что 8 мая 1372 года было подтверждено договором в Старгарде. Первым герцогом был Богуслав V (умер в 1374). Ему наследовали сыновья, Казимир IV (умер в 1377), Барним V и Богуслав VIII (умер в 1418), после смерти которого герцогством управляла его вдова, принцесса София Гольштейнская, бывшая до 1425 года регентом при несовершеннолетнем сыне, герцоге Богуславе IX. В 1446 году герцогство перешло под управление Эриха VII, короля Дании, Норвегии и Швеции, правившего герцогством под именем Эриха I. После его смерти герцогство перешло к Эриху II, герцогу Померания-Вольгаст, чьей сын Богуслав X Великий, объединил все поместные герцогства под своей властью и стал единым герцогом Померании.

Упраздение герцогства

В время Тридцатилетней войны в 1630 году Померания находилась под оккупацией Швеции. Со смертью в 1637 году бездетного Богуслава XIV, последнего герцога из династии Грайфенов, герцогство прекратило своё существование. По договору в Гримнице от 1529 года, титул и земли герцогов Померании, в случае прекращения династии, переходили к курфюрстам Бранденбурга. Но в 1648 году по Вестфальскому договору контроль над землями герцогства был поделен между курфюршеством Бранденбург-Пруссия и королевством Швеция. По Венскому договору в 1815 году вся территория бывшего герцогства вошла в состав королевства Пруссия и стала одной из её провинций, просуществовавшей до 1945 года.

См. также

• История Померании
• Список правителей Померании

Литература

• Johann Jakob Sell: Geschichte des Herzogtums Pommern. 1. Teil, Berlin 1819 ([books.google.de/books?id=BpMvBl0O-bsC&pg=PR1 Volltext]); 2. Teil, Berlin 1819 ([books.google.de/books?id=3AcBAAAAcAAJ&pg=PA1#PPP5 Volltext]); 3. Teil, Berlin 1820 ([books.google.de/books?id=iQgBAAAAcAAJ&pg=PA1#PPP7 Volltext]).
• Wilhelm v. Sommerfeld: Geschichte der Germanisierung des Herzogtums Pommern oder Slavien bis zum Ende des 13. Jahrhunderts. Duncker & Humblot, Leipzig 1896. (Nachdruck: Elibron Classics 2005, ISBN 1-4212-3832-2 und ISBN 1-4212-3831-4, [books.google.de/books?id=v4qHOzPwQAAC&pg=PR1 eingeschränkte Vorschau])
• Martin Wehrmann: Geschichte von Pommern. Band 1. 2. Auflage. Verlag Friedrich Andreas Perthes, Gotha 1919. (Nachdruck: Augsburg 1992, ISBN 3-89350-112-6)

Отрывок, характеризующий Герцогство Померания

29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.