Боде (баронский род)
| Боде | |
фр. Baron de Bode
 | |
 | |
|
Описание герба: см. текст | |
| Девиз: |
Deus, honor et gloria |
|---|---|
| Том и лист Общего гербовника: |
XI, 24 |
| Титул: |
Бароны |
Подданство: | |
 Королевство Франция
| |
 Священная Римская империя
| |
 Российская империя
| |
| Имения: | |
Боде (фр. de Bode) — эльзасский баронский род, во время Французской революции эмигрировавший в Российскую империю.
Один из представителей этого рода, М. Л. Боде (1824-88), в 1875 г. унаследовал фамилию угасшего рода Колычёвых, к которому принадлежала его мать.
Содержание
История
Родословие начинается с Якова де Боде, отец которого, французский дворянин, во время гонений Карла IX на протестантов удалился из Франции в Германию и поселился в Аахене.
Юст Фольрат был при последнем императоре германском из династии Габсбургов, Карле VI, возведён в баронское достоинство Римской империи. Четвёртый сын Юста-Фольрата, барон Людвиг-Фридрих, служил в австрийском войске под знамёнами принца Евгения Савойского и убит в сражении под Темешваром, а пятый — барон Лотарий Франц-Август служил в прусском войске майором; старший сын последнего, барон Карл-Август-Людвиг, служил во французской службе полковником немецкого Цвейбрюккенского полка. Последний курфюрст—архиепископ Кёльнский, эрцгерцог Максимилиан, пожаловал ему в 1788 г. иммедиатный лен Сульц-Унтервальден в Нижнем Эльзасе.
Когда вспыхнула Французская революция, все лены Германской империи в Эльзасе были конфискованы Французской республикой, погибли и все фамильные бумаги рода Боде. Тогда барон Боде прибыл в Россию, присягнул на русское подданство под именем барона Карла Илларионовича и благодаря активности жены, убедившей Екатерину Вторую помочь семье, получил обширные поместья в России (в Екатеринославской губернии, в Крыму и в Ропше[1][2] Ямбургского уезда Петербургской губернии).
Вдова его, урождённая английская дворянка Киннерслей, была гофмейстериной Баденского двора, умерла в 1812 году в Москве в ожидании очередной конфискации земель французскими интервентами. Их старший сын Клементий был женат на дочери жившего в Петербурге богатого шотландца Гарднера — из семьи известных шотландских селекционеров. Его внуки от дочери Аделаиды — Николай, Василий, Дмитрий, Климент Аркадьевичи Тимирязевы.
Младший сын их, гофмаршал, а потом обер-гофмейстер барон Лев Карлович 25 июня 1839 г. был признан в России иностранным бароном, 6 сент. 1840 г. причислен к баронам Российской империи, а 21 дек. 1842 г. причислены к баронам Российской империи и братья его, бароны Клементий, Андрей и Александр Карловичи.
Высочайше утверждённым 13 мая 1875 года мнением Государственного Совета гофмейстеру, действительному статскому советнику барону Михаилу Львовичу Боде (1824—1888) дозволено принять фамилию и герб Колычёвых (из рода которых происходила его мать, баронесса Наталья Фёдоровна Боде, рожд. Колычёва) и именоваться впредь бароном Боде-Колычёвым. Герб его внесён в XIII том Всеобщего Гербовника дворянских родов Всероссийской империи число родов баронских под № 19.
Представители рода
- Боде, Александр Карлович (1790—1861) — винодел, директор училища виноградарства и виноделия в Судаке
- Боде, Лев Карлович (1787—1859) — барон, обер-гофмейстер, герой Отечественной войны 1812 года
- Боде-Колычёв, Михаил Львович (1824—1888) — барон, обер-гофмейстер, историк, строитель
- Боде, Августин Клементьевич (1871—1915) — полковник русской армии.
- Боде, Николай Андреевич (1860—1924) — русский генерал[3]
- Де Боде, София (1897—1918)
Щит рассечён. В правой четырёхчастной половине герб Боде: в первой и четвёртой частях в лазоревом поле серебряный пояс, сопровождаемый вверху двумя, а внизу одной серебряными розами; во второй и третьей частях в серебряном поле чёрный орёл с червлёными глазами, языком и золотыми клювом и лапами. В левой золотой половине герб Колычёвых: посередине в червлёном поле, окружённом зелёным лавровым венком, изображён герб древних Владетелей Прусских — золотая корона, и под ней два серебряных креста с широкими концами, один под другим. В нижней части под венком на золотом поле видна боярская шапка, а внизу шапки чёрное копьё с серебряным остриём и серебряный восточный меч с чёрной рукоятью, положенные крестообразно, на них серебряный полумесяц с человеческим лицом, рогами обращённый вверх.
Над щитом баронская корона и три дворянских коронованных шлема. Нашлемники: среднего шлема — чёрный орёл с червлёными глазами, языком и золотыми клювом и лапами; правого шлема — зелёная ветвь, с тремя серебряными розмаринами между двух лазоревых орлиных крыльев, на каждом из которых серебряный пояс; левого шлема — зелёный кумиропоклонный дуб, между двух серебряных шестиугольных звезд. Намёты: среднего шлема — чёрный с серебром, правого шлема — лазуревый с серебром, левого шлема — червлёный с золотом. Щитодержатели: два золотых льва, из которых правый держит во рту зелёную лавровую ветвь, а в левой лапе — скипетр, а левый держит во рту зелёную масличную ветвь, а в правой лапе — золотую державу. Девиз: «DEUS HONOR ЕТ GLORIA» золотыми буквами на червлёной ленте. Герб барона Боде внесён в Часть 11 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 24. Герб графа Боде-Колычёва внесён в Часть 13 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 19.
Напишите отзыв о статье "Боде (баронский род)"
Примечания
Литература
- Непорожнев Н. Списки титулованным родам и лицам Российской Империи. Издание Департамента Герольдии Правительствующаго Сената. — СПб., 1892. — С. 200—201.
- Боде, бароны // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. Э. Веймара, 1855. — Т. 2. — С. 286.
Отрывок, характеризующий Боде (баронский род)
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
