Карл IX (король Франции)

Карл IX Charles IX de France<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Франции
5 декабря 1560 — 30 мая 1574
Коронация:	15 мая 1561, Реймсский собор, Реймс, Франция
Предшественник:	Франциск II
Преемник:	Генрих III
Герцог Орлеанский
24 октября 1550 — 5 декабря 1560
(под именем Карл III)
Предшественник:	Людовик III
Преемник:	Генрих III
Рождение:	27 июня 1550(1550-06-27) Сен-Жермен-ан-Ле, Франция
Смерть:	30 мая 1574(1574-05-30) (23 года) Венсенский замок, Венсен, Франция
Место погребения:	Базилика Сен-Дени, Париж, Франция
Род:	Валуа
Отец:	Генрих II
Мать:	Екатерина Медичи
Супруга:	Елизавета Габсбург
Дети:	от Елизаветы Габсбург: Мария Елизавета Валуа, от Мари Туше: Шарль

Карл IX (фр. Charles IX), Шарль-Максимильен (фр. Charles-Maximilien; 27 июня 1550 — 30 мая 1574) — предпоследний король Франции из династии Валуа, с 5 декабря 1560 года. Третий сын короля Генриха II и Екатерины Медичи. Его мать была при нём регентом до 17 августа 1563 года. Правление Карла ознаменовалось многочисленными Религиозными войнами и Варфоломеевской ночью — печально знаменитым массовым истреблением гугенотов.

Детство

Шарль Валуа родился 27 июня 1550 года в королевском замке Сен-Жермен-ан-Лэ. До восшествия на престол носил титул герцога Орлеанского.

Правление

После смерти старшего брата Франциска II в 1560 году унаследовал его трон в 10-летнем возрасте. Был коронован в Реймсе 15 мая 1561 года; первые годы регентшей была мать, Екатерина Медичи. В возрасте 20 лет (26 ноября 1570 года) женился на Елизавете Австрийской.

Религиозные волнения

Канцлер Мишель де л’Опиталь рекомендует королеве освободить участников Амбуазского заговора. Во время коллоквиума в Пуасси королева-мать надеется привести к согласию партию католиков, представленную Шарлем де Гизом, кардиналом Лотарингским, и партию протестантов, представленную Теодором Безой, но тщетно. Гугеноты не идут ни на какое сближение с католиками. 16 ноября 1561 резня в Каоре, закончившаяся гибелью 30 протестантов, делает дальнейшие переговоры невозможными. 1 января 1562 эдикт Сен-Жермен-ан-Ле разрешает протестантам отправление культа вне городских стен.

Тем не менее, резня в Васси заставляет протестантов во главе с принцем Людовиком Конде взяться за оружие. Одержав несколько побед, они оказались разбитыми Франсуа де Гизом в битве при Дрё 19 декабря 1562. Принц Конде попал в плен, но протестанты смогли захватить другого лидера католиков — Монморанси. 4 февраля 1563 Франсуа де Гиз осаждает Орлеан и 24 февраля погибает от трех выстрелов из пистолета в спину. 19 марта Амбуазский эдикт устанавливает первое хрупкое перемирие. 19 августа 1563 Карл достигает совершеннолетия, но реальная власть остаётся в руках Екатерины Медичи.

Амбуазский мир (1563—1566)

Амбуазский эдикт не удовлетворил никого и с трудом претворялся в жизнь. Запрет на отправление протестантского культа в городах, учитывая тот факт, что во многих городах и провинциях гугеноты составляли большинство, просто не мог легко прижиться.

В марте 1564 года начинается Великая поездка по Франции, организованная королевой-матерью, с целью показать короля народу и страну королю. Планировалось также умиротворить таким образом королевство — маршрут проходил через самые горячие точки королевства, начиная с Санса и Труа в Шампани.

30 апреля 1564 года кортеж вступает в Лотарингию и останавливается в Бар-лё-Дюк в период с 1 по 9 мая. Карл Лотарингский и его супруга Клод, сестра самого Карла IX, крестят своего отпрыска Генриха, 6 месяцев от роду. Карл и Филипп Испанский приглашены в крёстные отцы юного принца. Правда, король испанский лично не присутствовал.

Далее маршрут королевского кортежа пролегал через Линьи-ан-Барруа, Дижон, Макон, Руссильон, Валанс и Авиньон. Во время пребывания в Руссильоне король подписывает Руссильонский эдикт, который устанавливает 1 января в качестве первого дня года на территории всего королевства.

После трёхнедельного перерыва путешествие продолжилось. В Салон-де-Прованс королева встречается со своим астрологом Нострадамусом. Затем — Экс-ан-Прованс, столица Прованса, где заседал его парламент, Йер, где двор отпраздновал Троицу, а после — Тулон и Марсель, празднично встретивший дорогих гостей.

В целом можно сказать, что умиротворение Прованса удалось.

В Лангедоке юный король проезжает через Монпелье, Нарбонн и Тулузу. В протестантских городах Гаскони его встречают почтительно, но сдержанно. В Монтобане (20 марта 1565) пришлось договариваться о разоружении города, который выдержал три осады Блеза де Монлюка. Католические Тулуза и Бордо оказались более спокойны.

Кортеж заезжает в Байонну 14 июня, через Мон-де-Марсан. Екатерина Медичи преследовала этим две цели: увидеться с дочерью — королевой Испании, что удалось, и заключить договор с Испанией, что не получилось.

В июле двор снова пересекает Гасконь, а в августе и сентябре — Шаранту. В этих регионах с протестантским большинством перемирие крайне хрупко, и протестанты крайне неохотно подчиняются Амбуазскому эдикту. Тем не менее, короля встречают с величайшей лояльностью. Единственные неурядицы происходят в Ла Рошели, где протестанты выражают недовольство, и в Орлеане, где короля встречают уличные беспорядки.

В декабре 1565 года король останавливается в Мулене. Эта остановка стала самой длительной в ходе Великой поездки (91 день) и в Мулене было решено инициировать многочисленные реформы. По предложению Мишеля де л’Опиталя был принят Муленский эдикт, утверждавший неотчуждаемость королевского домена.

Возобновление военных действий

В июне 1566 года в Памье, несмотря на королевское умиротворение беспорядки возобновляются и протестанты осаждают католические церкви. Католики отвечают настоящим террором: 300 убитых кальвинистов в Фуа.

В августе 1567 года протестанты разрабатывают план похищения короля и его матери. 24 сентября Карл и Екатерина Медичи бегут в Мо.

29 сентября некоторых высокопоставленных католиков убивают в Ниме, а затем и в других городах Лангедока. Протестантские войска во главе с Конде и Колиньи доходят до Парижа.

Однако, протестантов разбивают в битве при Сен-Дени (коннетабль Монморанси) 10 ноября 1567 года, в битве при Жарнаке и в битве при Монконтуре (герцог Анжуйский). Наконец 23 марта 1568 года Конде и Екатерина Медичи подписывают договор в Лонжюмо, подтверждённый мирным договором в Сен-Жермен-ан-Ле в 1570 году.

Сен-Жерменский мир

В дипломатическом плане Карл IX сближается с Англией и Священной Римской империей. Поговаривали даже о его возможном вступлении на имперский трон. 26 ноября 1570 года Карл IX женится на Елизавете Австрийской (1554—1592), дочери Максимилиана II, императора Священной Римской империи (1527—1576) и Марии Испанской. Торжественная церемония бракосочетания устроена в церкви Нотр-Дам д’Эсперанс в арденнском городке Мезьер и, после пышного празднования, уже в марте 1571 года король и королева торжественно въезжают в Париж. Ведущие деятели культуры того времени участвовали в организации торжеств.

От этого брака родилась дочь Мария-Елизавета, умершая в возрасте пяти лет. Кроме того, король имел связь с Мари Туше, дамой де Бельвиль, которая родила ему сына Карла, впоследствии графа д’Овернь (с 1589), а потом герцога Ангулемского (с 1619).

Пока король охотится, королева-мать продолжает попытки примирения католиков и протестантов. Осенью 1571 года Колиньи встречается с королём в течение нескольких дней.

Король, получивший некогда уроки Жака Амио, увлекался литературой. Известны стихи, принадлежащие его перу, а также «Трактат о королевской охоте», изданный впервые в 1625 году, переизданный Анри Шеврёлем в 1858 году.

Гийом-Габриель Лё Бретон представил ему в 1569 году свою трагедию «Адонис».

Варфоломеевская ночь

Брак сестры Карла Маргариты и юного протестанта Генриха Наваррского должен был, казалось бы, привести к длительному замирению сторон. Но 22 августа 1572 года, через несколько дней после свадьбы, происходит покушение на Колиньи. Боясь восстания, Карл IX по совету матери и советников решается на ликвидацию лидеров протестантов, за некоторыми исключениями, в числе которых были двоюродные братья, принцы крови Генрих Наваррский и Генрих Конде.

Это решение спровоцировало Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 года, которая привела к гибели тысяч людей в Париже и других крупных городах Франции. Решительно настроенный удерживать порядок, король приказал прекратить кровопролитие начиная с утра 24 августа, но многочисленные призывы к спокойствию то и дело нарушались.

Эта трагедия явилась поворотной точкой в царствовании Карла IX. Попрание Сен-Жерменского эдикта и бесчинства, творимые королевским окружением, начисто уничтожили какое-либо доверие к королевской власти со стороны протестантов. Надолго было покончено и с попытками мирного сосуществования, монархия окончательно вступила на путь полного искоренения протестантизма. Война возобновилась и привела к осаде Ла-Рошели.

Ввиду достаточно неожиданного и во многом загадочного характера развития событий, Варфоломеевская ночь всегда была поводом для дебатов. В частности, историков занимает вопрос о мере ответственности короля. Долгое время считалось, что резня была напрямую инспирирована короной. С XVII века Карла IX считали фанатиком, лично призывавшим к убийству. Памфлетисты и романтики утверждали, что король лично стрелял в протестантов, пробегавших под окнами его дворца, что достоверно не подтверждено.

После Варфоломеевской ночи

Здоровье короля всегда оставляло желать лучшего. Трагические события Варфоломеевской ночи травмировали его ещё больше. Назревает заговор против него и королевы-матери с целью посадить на трон Франциска (Франсуа) Алансонского. Заговор был раскрыт, но королю всё труднее переносить подобные удары судьбы. Он удалился в Венсеннский замок, где слег от болезни. Его мучила лихорадка, дыхание было затруднено, и он умер 30 мая 1574 года, не дожив месяц до своего двадцать четвёртого дня рождения. На следующий день Амбруаз Паре совершил вскрытие и установил причину смерти — вторичный плеврит, развившийся на фоне туберкулёзной инфекции.

Преемником его стал младший брат Генрих, который ради французского престола отказался от польского. Существует версия, что именно он отравил Карла книгой, пропитанной ядом, которая предназначалась для Генриха Наваррского. Иные источники гласят, что это был Франсуа — самый младший из братьев Валуа. Однако все источники сходятся на том, что отравитель был подослан их матерью Екатериной Медичи

Овдовев в двадцать лет, юная королева Елизавета возвращается в Австрию. В 1576 году она удаляется в монастырь клариссинок, который она и основала. Их дочь умерла в 1578 году.

Браки и дети

• Жена с (1570) Елизаветы Австрийской
  • Мария Елизавета Французская (умерла в возрасте 5 лет — 27 октября 1572 — 2 февраля 1578)

• Marie Elisabeth de Valois Clouet.jpg

  Мария Елизавета.

• От любовницы Мари Туше:
  • сын (ум. в младенчестве);
  • Шарль, герцог Ангулемский (28 апреля 1573 — 24 сентября 1650)

В кино

• «Доктор Кто» (эпизод «Резня в канун Святого Варфоломея», 1966; Великобритания). Режиссёр — Пэдди Рассел. В роли Карла IX — Барри Джастис.
• «Королева Марго» (Франция, Германия, Италия, 1994 г.). Режиссёр — Патрис Шеро. В роли Карла IX — Жан-Юг Англад.
• «Королева Марго (телесериал)» (Россия, 1996 г.). Режиссёр — Александр Муратов. В роли Карла IX — Михаил Ефремов.
• «Царство» был снят в 3 сезоне

Литература

• Lucien Romier, Catholiques et huguenots à la cour de Charles IX. Les États généraux d’Orléans, le colloque de Poissy, le " Concordat " avec les protestants, le massacre de Vassy (1560—1562), Paris, Librairie académique Perrin et Cie, 1924. 356 p.
• Pierre Champion, Charles IX, la France et le contrôle de l’Espagne. Tome I : Avant la Saint-Barthélemy, Paris, Éditions Bernard Grasset, 1939. 428 p.
• Pierre Champion, Charles IX, la France et le contrôle de l’Espagne. Tome II : Après la Saint-Barthélemy, Paris, Éditions Bernard Grasset, 1939. 432 p.
• Michel Simonin, Charles IX, Paris, Fayard, 1995. 524 p.
• Denis Crouzet, " Charles IX ou le roi sanglant malgré lui ? " in Bulletin — Société de l’histoire du protestantisme français, 1995, vol. 141, pp. 323—339.

Ссылки

• Карл IX Французский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Короли и императоры Франции (987—1870) Капетинги (987—1328) 987 996 1031 1060 1108 1137 1180 1223 1226 Гуго Капет Роберт II Генрих I Филипп I Людовик VI Людовик VII Филипп II Людовик VIII 1226 1270 1285 1314 1316 1316 1322 1328 Людовик IX Филипп III Филипп IV Людовик X Иоанн I Филипп V Карл IV Валуа (1328—1589) 1328 1350 1364 1380 1422 1461 1483 1498 Филипп VI Иоанн II Карл V Карл VI Карл VII Людовик XI Карл VIII 1498 1515 1547 1559 1560 1574 1589 Людовик XII Франциск I Генрих II Франциск II Карл IX Генрих III Бурбоны (1589—1792) 1589 1610 1643 1715 1774 1792 Генрих IV Людовик XIII Людовик XIV Людовик XV Людовик XVI 1792 1804 1814 1824 1830 1848 1852 1870 — Наполеон I (Бонапарты) Людовик XVIII Карл X Луи-Филипп I (Орлеанский дом) — Наполеон III (Бонапарты)

Отрывок, характеризующий Карл IX (король Франции)

Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.