Клариссинки
| Полное название |
Орден святой Клары |
|---|---|
| Латинское название |
Ordo Sanctae Clarae |
| Сокращение |
OSCl |
| Церковь | |
| Основатель |
св. Клара Ассизская |
| Дата основания |
1212 |
| Год утверждения |
1253 |
| [www.svd.catholic.by Сайт ордена] | |
Кларисси́нки, Клариссы, Орден святой Клары (лат. Ordo Sanctae Clarae, OSCl) — женский монашеский орден Римско-католической церкви, тесно связанный духовно и организационно с орденом францисканцев. Орден был основан святой Кларой Ассизской в качестве Второго (женского) ордена францисканцев в 1212 году.
В более широком смысле термин клариссинки также употребляют по отношению к нескольким независимым монашеским конгрегациям, исторически или духовно связанным с наследием святой Клары.
Содержание
Организация
Орден святой Клары организационно состоит из нескольких направлений: основное направление, соблюдающее изначальный устав святой Клары, насчитывало в 2002 году 7918 монахинь в 589 обителях; клариссинок-урбанианок было 1163 монахини, клариссинок-капуцинок — 2263 монахини, клариссинок-концепционисток около 1800, а клариссинок-колеттанок — 739. Существует ещё несколько более мелких направлений внутри ордена.
Духовность ордена основана на молитве, бедности и смирении в духе проповедей святого Франциска Ассизского и святой Клары. Многие монастыри клариссинок соблюдают строгий затвор — общение монахинь с мирянами может происходить лишь через решётку, символизирующую преграду между мирской и затворнической жизнью.
Одеяние клариссинок — чёрная туника, опоясанная белой верёвкой, и белый головной убор с чёрным покрывалом.
История
Орден был основан в 1212 году святой Кларой Ассизской при церкви святой Дамиана в Ассизи. Распространение ордена шло параллельно с развитием ордена францисканцев. В 1230 году монастыри клариссинок были во всех крупных городах Италии. Уже к моменту смерти святой Клары (1253) насчитывалось 111 монастырей: 68 — в Италии, 21 — в Испании, 14 — во Франции и 8 — в Священной Римской империи. К конце XIV века по всей Европе насчитывалось более 400 клариссинских монастырей.
В 1253 году папа Иннокентий IV утвердил составленный святой Кларой устав ордена. В 1263 году папа Урбан IV принял обновлённый устав, который был принят частью ордена; монахинь, живущих по этому уставу, стали называть урбанианками. В XIV—XV веках орден был многократно реформирован, в результате реформ образовались два независимых ордена, принявших реформированный устав святой Клары: колеттанки во Франции и францисканки-концепционистки в Испании.
Во время Реформации орден пережил сильное сокращение численности монахинь, однако в XVII веке он начал бурно развиваться, распространившись в том числе и в Америку. В этот период появилось несколько новых направлений внутри ордена: капуцинки, фарнезианки и эремитки.
Во время Великой французской революции многие монастыри были ликвидированы, но к середине XIX века орден восстановил свои позиции во Франции и остальной Европе.
Независимые конгрегации
Существует девять независимых конгрегаций, связанных с орденом клариссинок и часто называемых также клариссинками. Наиболее крупной является конгрегация клариссинок-францисканок, основанная в 1857 году в Индии. В 2002 году эта конгрегация насчитывала 6831 монахиню, главным образом в Индии.
Клариссинки в Польше и Литве
В Польше и Великом княжестве Литовском клариссинки назывались бернардинками. Они появились в Польше c конца XV века. В 1489 году в Кракове был основан бернардинский монастырь. Такие же монастыри появились в XVII веке в ряде других польских городов. На территории Великого княжества Литовского бернардинки селились сначала при мужских монастырях бернардинцев (то есть францисканцев-обсервантов) и не входили в затвор. В 1566 году папа Пий V обязал их принимать затвор и три традиционные монашеских обета. В первой половине XVII века были основаны монастыри бернардинок в Вильне, Гродно, Бресте, Минске и Слониме. После присоединения белорусских и литовских земель к Российской империи количество католических монастырей, в том числе и бернардинских, постоянно уменьшалось. К началу XX века остался лишь один Слонимский монастырь, действовавший до 1907.
Святые ордена
- Катерина Алипранди (1466—1529) — блаженная.
- Клара Ассизская — основательница ордена.
- Саломея Краковская (1212—1268).
Источники
- Католическая энциклопедия. — Т. 2. — М.: Изд. Францисканцев, 2005.
Напишите отзыв о статье "Клариссинки"
Литература
- Клариссинский женский монашеский орден // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Клариссинки
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
