Братченко, Борис Фёдорович

Борис Фёдорович Братченко<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Заместитель председателя Совета Министров Казахской ССР, председатель Госплана Казахской ССР
1961 — 1965
Министр угольной промышленности СССР
2 октября 1965 года — 13 декабря 1985 года
Предшественник:	должность воссоздана; Николай Васильевич Мельников как председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по топливной промышленности (Министр СССР).
Преемник:	М. И. Щадов
Рождение:	26 сентября (9 октября) 1912(1912-10-09) Армавир, Кубанская область, Российская империя
Смерть:	2 октября 2004(2004-10-02) (91 год) Москва, Российская Федерация
Партия:	КПСС
Образование:	Московский горный институт
Профессия:	горный инженер-экономист
Награды:

Бори́с Фёдорович Бра́тченко (1912 — 2004) — советский партийный и государственный деятель, заместитель председателя Совета Министров Казахской ССР, Министр угольной промышленности СССР (1965—1985).

Биография

Родился в семье служащего 26 октября (9 ноября) 1912 года в Армавире (ныне Краснодарский край).

В 1935 году окончил МГИ по специальности горный инженер-экономист.

С 1935 года — помощник начальника участка, начальник участка шахты треста «Кизелуголь» (Пермская область).

С 1936 года — в тресте «Шахтантрацит» комбината «Ростовуголь»:

• инженер технического отдела треста,
• помощник главного инженера треста (с 1938 года),
• главный инженер треста (с 1940 года),
• начальник шахты треста (с 1942 года).

В 1942 году — районный инженер производственного отдела Наркомата угольной промышленности СССР.

С 1942 года — помощник заведующего секретариатом Управления делами Совета Народных Комиссаров СССР.

С 1943 года — начальник шахты.

С 1945 года — главный инженер треста «Шахтантрацит».

С 1949 года — главный инженер комбината «Карагандауголь».

С 1953 года — заместитель министра угольной промышленности СССР.

С 1957 года — председатель Каменского совнархоза.

В 1958 году — первый заместитель председателя Ростовского совнархоза.

С 1958 года — начальник отдела угольной, торфяной и сланцевой промышленности Госплана СССР.

С 1959 года — председатель Карагандинского совнархоза.

С 1961 года — заместитель Председателя Совета Министров Казахской ССР, председатель Госплана Казахской ССР.

С сентября 1965 года — Министр угольной промышленности СССР.

Депутат Совета Союза ВС СССР 6—11 созывов от Кемеровской области.

Член ВКП(б) с 1940 года.

Член ЦК КПСС в 1971—1986 годах, (кандидат в 1966—1971).

С декабря 1985 года — персональный пенсионер союзного значения.

За большой вклад в развитие угольной промышленности и многолетний добросовестный труд Борису Федоровичу Братченко накануне его 90-летия объявлена благодарность от Президента Российской Федерации В. В. Путина.

Умер 2 октября 2004 года. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище

Награды и звания

• Герой Социалистического Труда (1982),
• четыре ордена Ленина (1948, 1966, 1971, 1982),
• орден Октябрьской революции (1976),
• орден Трудового Красного Знамени (1956),
• медали
• Сталинская премия третьей степени (1949)— за разработку и внедрение в угольную промышленность мощных врубовых машин
• Почётный работник угольной промышленности (1995),
• знак «Шахтёрская слава» всех трех степеней.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12781 Братченко, Борис Фёдорович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0000/2100e94b Биография Б. Ф. Братченко]
• [www.shakht.ru/site/town/peoples.php?id=8 Шахты :: Знаменитые горожане :: Братченко Борис Федорович]

Отрывок, характеризующий Братченко, Борис Фёдорович

Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?