Вернигоренко, Иван Григорьевич

Иван Григорьевич Вернигоренко
Дата рождения	19 сентября 1918(1918-09-19)
Место рождения	село Скоблик, Херсонский уезд,Херсонская губерния (ныне в Новоодесский район Николаевская область, Украина)
Дата смерти	26 января 1984(1984-01-26) (65 лет)
Место смерти	село Тарановка, Змиёвский район, Харьковская область, УССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1938—1943
Звание	Гвардии старший сержант
Часть	25-я гвардейская стрелковая дивизия
Командовал	Отделением
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	с 1943 года

Ива́н Григо́рьевич Верниго́ренко (19 сентября 1918 — 26 января 1984) — Герой Советского Союза, командир отделения 78-го гвардейского стрелкового полка 25-й гвардейской стрелковой дивизии (6-я армия Юго-Западного фронта), гвардии старший сержант.

Биография

Родился в селе Скоблик (ныне в Новоодесском районе Николаевской области Украины) в крестьянской семье. Украинец.

Окончил школу, работал в колхозе.

В Красной Армии с 1938 года. Участник Великой Отечественной войны с 1941 года.

Командир отделения 78-го гвардейского стрелкового полка (25-я гвардейская стрелковая дивизия, 6-я армия, Юго-Западный фронт) гвардии старший сержант Иван Вернигоренко 2 марта 1943 года в составе взвода из двадцати пяти человек, под командованием гвардии лейтенанта Широнина П. Н. сражался с превосходящими силами вражеской пехоты, поддержанной тридцатью пятью танками, у железнодорожного переезда на южной окраине села Тарановка (ныне — Змиевского района Харьковской области Украины).

Взвод гвардейцев-широнинцев удержал позиции, уничтожив шестнадцать танков противника и свыше ста гитлеровцев.

В этом, вошедшем в историю Великой Отечественной войны, бою гвардии старший сержант Вернигоренко Иван Григорьевич был тяжело ранен.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1943 года за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, гвардии старшему сержанту Вернигоренко Ивану Григорьевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В 1943 году в связи с ранением Иван Григорьевич Вернигоренко был демобилизован. Работал на восстановлении шахт Донбасса, трудился в Новошахтинске (Ростовская область) на шахте имени газеты «Комсомольская правда», руководил колхозом на родине. Жил в Харькове. Член КПСС с 1952 года.

Заслуженный ветеран скончался 26 января 1984 года. Похоронен в Тарановке.

Интересные факты

Когда в 1981 году Южным морским путём в залив Советская Гавань прибыл большой автономный траулер морозильщик (БАТМ) «Герои-широнинцы», построенный в 1980 году на судостроительном заводе «Черноморец» в городе Николаев Одесской области Украины, то осенью 1981 года на встречу с рыбаками траулера приехал Герой Советского Союза Вернигоренко И. Г., который выступил перед собравшимися и рассказал им о подвиге своих боевых товарищей.

На БАТМе был устроен небольшой музей, где хранились часы Героя Советского Союза Василия Танцуренко, гильза с места боёв, где погибли Герои, Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении гвардейцам-широнинцам звания Героя Советского Союза, их фотографии.

Память

• И. Г. Вернигоренко был зачислен в состав экипажа БАТМ «Герои-широнинцы».

Награды

• Награждён орденом Ленина, медалями.

См. также

• Герои Советского Союза Ростовской области

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7058 Иван Григорьевич Вернигоренко]. Сайт «Герои Страны».
• [school50.edu.kh.ua/65_rokeev_veliko_peremogi/velikeej_peremozee_prisvyachuyetjsya/ Великій Перемозі присвячується]  (рус.)
• [dspl.ru/files/el_res/milash_2010/2010txt/news/Geroi_Posle.pdf ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА, ПРОЖИВАВШИЕ НА ДОНУ ПОСЛЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ]

Отрывок, характеризующий Вернигоренко, Иван Григорьевич

Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.