Весёлая Тарасовка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Село
Весёлая Тарасовка
укр. Весела Тарасівка
Страна
Украина
Область
Луганская
Район
Сельский совет
Координаты
Основан
Площадь
8,697 км²
Высота центра
57 м
Официальный язык
Население
1368 человек (2001)
Плотность
157,3 чел./км²
Часовой пояс
Телефонный код
+380 6436
Почтовый индекс
92009
Автомобильный код
BB, НВ / 13
КОАТУУ
4422281101
Показать/скрыть карты
К:Населённые пункты, основанные в 1918 году

Весёлая Тарасовка (укр. Весела Тарасівка) — село в Лутугинском районе Луганской области Украины. Под контролем самопровозглашённой Луганской Народной Республики[1]. Административный центр Веселотарасовского сельского совета.





География

Село расположено на реке Белой (правый приток Лугани, бассейна Северского Донца). Соседние населённые пункты: посёлки Белое, Юрьевка (выше по течению Белой) на юго-западе, Родаково на северо-западе, сёла Замостье на севере, Гаевое, Сабовка (ниже по течению Белой) на северо-востоке, Сборное и Белореченский на юге.

Население

Население по переписи 2001 года составляло 1368 человек.

Общие сведения

Почтовый индекс — 92010. Телефонный код — 6436. Занимает площадь 8,697 км².

Местный совет

92009, Луганская обл., Лутугинский р-н, с.Весёлая Тарасовка, ул.Колхозная, 5; тел. 96-5-43

Напишите отзыв о статье "Весёлая Тарасовка"

Примечания

  1. [dnr-news.com/dnr/20033-dnr-i-lnr-opublikovali-proekt-zakona-ukrainy-o-mestnyh-vyborah-na-donbasse.html ДНР и ЛНР опубликовали проект закона Украины о местных выборах на Донбассе]. ДНР - ДОНЕЦКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА, НОВОСТИ ДНР, САЙТ ДНР. Проверено 12 октября 2015.

Ссылки

  • [w1.c1.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rf7571=18148 Весёлая Тарасовка на сайте Верховной рады Украины]  (укр.)


Отрывок, характеризующий Весёлая Тарасовка

– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.