Война супника
| Война супника | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
Нидерланды, устье реки Шельды | ||
| Причина |
ограничения движения по Шельде | ||
| Итог | |||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
«Война супника» (нидерл. Keteloorlog или Marmietenoorlog) — военное противостояние между войсками нидерландской Республики Соединённых провинций и Священной Римской империей 8 октября 1784 года. Конфликт получил такое название, потому что единственный выстрел, сделанный на этой войне, уничтожил только супник с супом.
Содержание
Предыстория
После Нидерландской революции северные провинции Нидерландов создали собственную республику, в то время как южные (ныне — Бельгия и Люксембург) остались в составе Испании. В 1585 году Северные Нидерланды установили барьеры в устье реки Шельда, так что торговые суда больше не могли достичь портов Антверпена и Гента. Это дало огромный импульс для развития экономики Северных Нидерландов (особенно Амстердама), но южные города сильно пострадали от потери их важной торговой позиции.
Блокирование движения кораблей на Шельде было подтверждено Вестфальским мирным договором в 1648 году, подписанный испанской стороной. После Войны за испанское наследство, в 1714 году, Испанские Нидерланды были переданы Австрии.
Дипломатическая революция 1756 года привела к тому, что Австрия, включая и Австрийские Нидерланды, стала союзницей Франции. Пруссия, бывший союзник Франции, вступила в союз с Англией. Это сенсационное по тем временам изменение обессмыслило все прежние стратегические предположения и планы. Ранее предполагалось, что Южные Нидерланды будет служить барьером между Республикой Соединённых провинций и Францией, а безопасность республики зависит от тесных связей с Австрией и Великобританией. Теперь же для голландцев было тем более выгоднее оставаться нейтральной стороной и не вмешиваться в конфликты между Англией и Францией, а также Австрией и Пруссией[1].
События
В 1784 году император Священной Римской империи Иосиф II потребовал беспрепятственного прохождения кораблей через устье Шельды. Это требование было поддержано Англией. Франция поддержала голландцев. Хотя армия Австрийских Нидерландов была оснащена не очень хорошо, не имела артиллерии и системы снабжения, Иосиф II решил угрожать войной[2], будучи убежден в том, что голландцы не посмеют сопротивляться. Он отправил три корабля (в том числе торговое судно Le Louis с императорским флагом) по Шельде из Антверпена по направлению к её устью.
8 октября 1784 года голландский военный корабль Dolfijn был отправлен для перехвата имперских кораблей. После единственного пушечного выстрела, который попал в супник на палубе, экипаж Le Louis сдался[3].
30 октября Иосиф II объявил войну Республике Соединённых Провинций.
Австрийские войска вторглись на голландскую территорию и заняли старую крепость в Лилло (ныне — часть Антверпена), в то время используемую в качестве огорода. Они разрушили дамбы, что привело к наводнению на большой территории с человеческими жертвами.
Итоги
Как следствие этого короткого боя и при посредничестве Франции, переговоры были вновь открыты между странами. Это привело к заключению в 1785 году Фонтенблосского договора. Было решено, что Шельда будет закрыта для судоходства, но Южные Нидерланды получат за это компенсацию. По приблизительным оценкам Республика заплатила два миллиона гульденов (по другим источникам — десять миллионов гульденов)[4].
Движение по реке было открыто в 1792 году, но Нидерланды брали за это пошлину вплоть до 1863 года, даже после того как Бельгия обрела независимость.
Напишите отзыв о статье "Война супника"
Примечания
- ↑ Israel Jonathan. The Dutch Republic: Its Rise, Greatness, and Fall 1477–1806. — Oxford University Press, 1995. — P. 1094. — ISBN 978-0198207344.
- ↑ Allmayer-Beck, J. C. (1980) Das Heerwesen under Joseph II., p. 43. In: Ōsterreich zur Zeit Kaiser Josephs II. Mitregent Kaiserin Maria Theresias, Kaiser und Landesfūrst. Niederōsterreicheische Landesausstellung. Stift Melk.
- ↑ Habermehl, N. (2000) Joan Cornelis van der Hoop (1742–1825) Marinebestuurder voor stadhouder Willem V en koning Willem I, p. 91.
- ↑ Gutka, K. (1980) Die Aussenpolitiek Ōsterreich zwischen 1740 und 1790, p. 74. In: Ōsterreich zur Zeit Kaiser Josephs II. Mitregent Kaiserin Maria Theresias, Kaiser und Landesfūrst. Niederōsterreicheische Landesausstellung. Stift Melk.
Отрывок, характеризующий Война супника
Lise вздрогнула тоже.– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
