Парламентские выборы в Эстонии (1940)

Выборы в Рийгиволикогу (нижнюю палату парламента) Эстонии 1940 года прошли 14 и 15 июля 1940 года. К участию в выборах не было допущено большинство кандидатов, не входящиx в Союз Трудового Народа Эстонии (СТНЭ) (эст. Eesti Töötava Rahva Liit (ETRL)).

Перед выборами

21 июня 1940 года в Эстонии произошёл государственный переворот, в результате которого к власти пришло правительство во главе с Йоханнесом Варес-Барбарусом.

5 июля в 10 часов утра прошло заседание нового правительства на котором в первый и последний раз присутствовал президент Константин Пятс. Премьер-министр Барбарус попросил подписать приказ о проведении выборов в Рийгиволикогу. Президент спросил Барбаруса причину такой спешки на что тот сослался на соответствующее указание, данное ему Ждановым. В нарушение действовавшей тогда конституции, президент подписал соответствующий указ о внесении изменений в закон выборах в парламент страны. В соответствии с этим указом, срок представления кандидатов на выборы был сокращён с 35 до 3 дней. В этот же день правительство приняло решение о роспуске обеих палат парламента и о проведении новых парламентских выборов через 10 дней.

Также 5 июля был образован главный комитет выборов (эст. Valimiste Peakomitee), председателем которого утвержден вновь назначенный министр юстиции Фридрих Ниголь.

Организации левого крыла политического спектра создали избирательный блок под названием «Союз Трудового Народа Эстонии» (СТНЭ), в который вошли профсоюзы, Союз сельских трудящихся, Коммунистический союз молодёжи и другие, а также вышедшая из подполья Коммунистическая партия.

6 июля СТНЭ представил свою предвыборную программу (ниже приведены основные положения):

1. Обеспечение свободы слова, печати, собраний и объединений в интересах рабочих.
2. Улучшение материального положения рабочих и обслуги путём повышения заработной платы.
3. Решительная борьба с безработицей.
4. Принятие решительных мер по обеспечению рабочих социальной защитой при болезни, несчастных случаях и производственных травмах.
5. Государственная поддержка рабочим инвалидам а также работающим престарелым мужчинам и женщинам.
6. Всесторонняя помощь государства владельцам маленьких наделов а также обеспечение наделами людей не имеющих своего участка.
7. Действительное уменьшение имеющейся долговой нагрузки на крестьян.
8. Списание всяческих имеющихся долгов и штрафов с крестьян.
9. Пересмотр несправедливых налогов.
10. Расширение защиты детей и матерей, организация детских приютов, домов и консультаций.
11. Народное образование доступное всем и бесплатно.
12. Повсеместное развитие сети врачебной помощи.
13. Ликвидация неравенства и давления на нацменьшинства а также обеспечение равных прав всем живущим в Эстонии национальностям.
14. Демократизация армии.
15. Повсеместное развитие национальной культуры, науки, образования и искусства.
16. Вся власть в Эстонии должна принадлежать народу и только народу. Пришло время создать настоящее народное правительство и выбрать схожее с ним Рийгиволикогу, которое было бы полным отражением воли и правового порядка народа.
17. Наши требования по внешней политике — дружба между народами Эстонии и Советского Союза а также тесный союз между нашими странами.

Поздно вечером 9 июля (последний день представления кандидатов на выборы), в экстренном порядке прошло заседание правительства. На нём Барбарус предоставил зелёный блокнот с текстом на русском языке и велел на основе этого текста составить приказ правительства. На вопрос об источнике этого текста Барбарус ответил что это почерк Жданова. Текст блокнота указывал на необходимость введения требования об обязательном предоставлении своей предвыборной платформы кандидатами в Рийгиволикогу. Юристы правительства предупредили о возможном нарушении действующей конституции, но приказ в итоге был составлен. Срок на предоставление своих предвыборных программ был установлен на 14:00 часов следующего дня. О принятии закона посредством телефонной связи сразу же было сообщено в избирательные округа но сами кандидаты смогли узнать об этом решении только утром 10 июля.

Формально право баллотироваться имели представителям всех партий, что отличало выборы от предыдущих, во время которых Коммунистическая партия Эстонии и радикально-националистическое Движение участников Освободительной войны были запрещены. Однако из представленных 18 избирательных списков к выборам допущен был только один — от СТНЭ.

Участие в выборах приняло самое большое за всю предыдущую историю Эстонии число избирателей. Избирательное право было предоставлено 703 059 гражданам, что было на 62 933 человека (или на 10 %) больше, чем на выборах 1938 года.

Выборы

Голосование прошло 14 и 15 июля (воскресенье-понедельник). Из 80 кандидатов, выдвигавшихся вне СТНЭ, 17 сняли свои кандидатуры, 1 арестовали и 58 не были допущены к участию в выборах (всего 76 человек). Причины, по которым кандидаты не были допущены к выборам, были следующими: представленная предвыборная программа скопирована с программы СТНЭ (нововведение, о том что программы не могут содержать похожие речевые обороты, было принято правительством 10 июля), провокационное содержание предвыборной программы, криминальное прошлое, антисоветская деятельность, а также то, что не все кандидаты смогли собрать требуемые 50 подписей в свою поддержку.

Выборы прошли в 80 округах для голосования. Для проведения выборов было создано 1350 отделений. В это же время проходили выборы в Латвии и Литве.

Выборы прошли с нарушениями действующих законов, в том числе конституции, а результаты были фальсифицированы

Так, всем участникам голосования ставилась специальная отметка в паспорт. Тайное голосование отсутствовало, поскольку бюллетень надо было опускать в урну на глазах членов избирательных комиссий.

Результаты

18 июля были объявлены результаты. В выборах приняли участие 591 030 человек или 84,1 % от имеющих право голоса граждан. За кандидатов СТНЭ проголосовал 548 631 человек или 92,9 % от числа голосовавших. Все 80 мест в Рийгиволикогу достались кандидатам от СТНЭ.

В голосовании приняло участие на 144833 чело­века, или на 33 % избирателей больше, чем на выборах 1938 года. В сравнении с выборами 1938 года за кандидатов Союза трудового народа было подано на 132 % или на 312783 голоса больше, чем собрали избранные кандидаты в 1938 году. В 1938 году каждый из 80 депутатов Государственного собрания был избран в среднем голосами 2948 избирателей, а в 1940 году — голосами 6858 избирателей. Таким образом, каждый из 80 депутатов Государственного собрания, избран­ный в 1940 году, имел поддержку избирателей, которая в 2,3 раза превышала поддержку депутатов Государственного собрания, избранных в 1938 году.

Исследования результатов

Во время немецкой оккупации, в мае 1942 года под руководством Арнольда Соома было проведено исследование документов по выборам, хранившимся в центральном архиве Эстонии. Значительных отклонений от официальных цифр найдено не было, однако было отмечено, что было незначительно занижено количество граждан, имевших право голоса (по Харьюмаа — 13-18 %, в целом по Эстонии 4 %). То есть, реально в выборах принимало участие не 84,1 %, а 80,066 % граждан, имевших право голоса. На некоторых бюллетенях были обнаружены надписи, по-видимому, сделанные людьми, которых не устраивали сами выборы. Примеры надписей:

Мне нечего выбирать. Вы всё уже сами решили своим запугиванием. Избиратель.

Да здравствует наш президент г. Пятс. Жданов со своей бандой вон из Таллина и со свободной земли Эстонии. Где остальные кандидаты? Это и есть свобода?

См. также

• Парламентские выборы в Литве (1940)
• Парламентские выборы в Латвии (1940)
• Июньский переворот

Отрывок, характеризующий Парламентские выборы в Эстонии (1940)

– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.