Гальченко, Леонид Акимович

Леонид Акимович Гальченко
Дата рождения	2 апреля 1912(1912-04-02)
Место рождения	Петровск-Порт, Российская империя
Дата смерти	26 сентября 1986(1986-09-26) (74 года)
Место смерти	Махачкала, Дагестанская АССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1933 год—1954 год
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Леонид Акимович Гальченко (2 апреля 1912 — 26 сентября 1986) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза, дата указа от (06.06.1942).

В годы Великой Отечественной войны: Леонид Гальченко — командир эскадрильи, 145-го истребительного авиационного полка, 1-й смешанной авиационной дивизии, 14-й армии, Карельского фронта, капитан.

Биография

Родился 2 апреля 1912 года в городе Петровск-Порт (ныне — Махачкала) в многодетной семье рабочего (был шестым ребёнком). Украинец. Член ВКП(б) с 1941 года. После окончания 7 классов в 1933 году поступил в дорожно-строительный техникум. В том же году, узнав о наборе в Краснодарскую школу сельскохозяйственной авиации, уехал туда. Незадолго до её окончания в 1933 году был зачислен в РККА и направлен в Сталинградскую военную авиационную школу лётчиков. По её окончании в 1935 году получил направление в истребительный полк, базировавшийся под Ленинградом.

В время войны с Финляндией (1939—1940) старший лейтенант Гальченко служил на должности флаг-штурмана 5-го смешанного авиационного полка. Выполнил 50 боевых вылетов, из них 23 — на штурмовку войск противника, был награждён орденом Красного Знамени. В 1940 году эскадрилья И-16 старшего лейтенанта Гальченко была передана из 147-го истребительного авиационного полка в 145-й.

В 1941 году накануне войны капитан Гальченко закончил курсы усовершенствования командного состава в Липецке. Прибыл в свой 145-й истребительный авиационный полк 1-й смешанной авиационной дивизии ВВС 14-й армии только 25 июня и тут же включился в боевую работу на должности командира истребительной авиационной эскадрильи. Вскоре стал одним из лучших в полку, имея на своём счету несколько сбитых вражеских самолётов. Но особенно хорошо ему удавались разведывательные полёты. К концу сентября 1941 года совершил 77 боевых вылетов, сбил 7 самолётов противника. За эти подвиги представлен к званию Героя Советского Союза. Когда капитан Гальченко узнал о представлении к высокому званию, то заявил, что таких высоких результатов ему удалось добиться только благодаря своему ведомому старшему лейтенанту В. П. Миронову.

В октябре 1941 года майору Гальченко было поручено формирование нового, 609-го истребительного авиационного полка, который он же и возглавил. Полк под его командованием до ноября 1942 года прикрывал с воздуха Кандалакшское направление в составе ВВС 32-й армии (затем — 7-й воздушной армии).

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками капитану Гальченко присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 872). Этим же Указом высокого звания был удостоен и его друг и ведомый Виктор Миронов.

Свой самолёт ЛаГГ-3 Гальченко называл «Чёрная кошка» и его эмблемой была кошка, гоняющаяся за мышами. Большое физическое и нервное напряжение не прошло даром для здоровья — осенью 1942 года у лётчика произошёл инсульт, после которого резко упало зрение. В ноябре 1942 года Гальченко был назначен заместителем командира вновь формируемой 259-й истребительной авиационной дивизии 7-й воздушной армии, затем занимал такие же должности в 258-й, 261-й и в 201-й истребительных авиадивизиях. Но и на этих штабных должностях ему удавалось совершать боевые вылеты. Свой последний вражеский самолёт подполковник Гальченко сбил 22 октября 1944 года. В декабре 1944 он был назначен заместителем командира 324-й истребительной авиадивизии в Московском военном округе и до конца войны в боях уже не участвовал. Всего на 1 ноября 1944 года на его счету было 310 боевых вылетов, около 40 воздушных боёв, 13 сбитых самолётов лично и 10 в группе (в литературе приводятся и более высокие данные — 410 боевых вылетов, 90 боёв, сбил 24 самолёта лично и 12 — в группе).

После войны служил в авиации, на командных должностях в ВВС Закавказского военного округа. В 1950 году переведён в Заполярье, под Мурманск, командиром 16-й гвардейской истребительной авиационной дивизии ВВС Северного округа. В 1952 году зачислен слушателем Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова (ныне — Военная академия Генерального штаба). В 1954 году полковник Гальченко из-за тяжёлой болезни уволен в запас. Вернулся на родину, в город Махачкалу, активно участвовал в военно-патриотической работе. Умер 26 сентября 1986 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (медаль № 872);
• Орден Ленина (6.06.1942);
• Четыре ордена Красного Знамени (5.02.1940, 16.01.1942, 23.07.1944 …);
• Два ордена Отечественной войны 1-й степени (13.02.1944, 1985);
• Орден Красной Звезды.
• Медалями, в том числе:
  • Медаль «За боевые заслуги» (3.11.1944).

Память

• В городе Кандалакша (Мурманская область) именем Леонида Акимовича Гальченко названа школа-интернат.
• До 2005 года рыболовное судно Мурманского тралового флота с бортовым номером М-0008 носило имя «Леонид Гальченко». Приказом Росрыболовства от 20.01.2005 № 6 судно было переименовано в «Олег Найдёнов». Однако после поднявшейся в обществе в связи с переименованием волны возмущения приказом Росрыболовства от 29.08.2005 № 286 именем Леонида Гальченко было названо другое рыболовное судно Мурманского тралового флота с бортовым номером М-0062, ранее носившее название «Ордынский».
• Именем Героя названы улицы в городах Махачкала и Хасавюрт, а также в посёлке Молочный Мурманской области.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2825 Гальченко, Леонид Акимович]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 28 января 2011)

Отрывок, характеризующий Гальченко, Леонид Акимович

«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!