Ганьо, Жак
| Жак Ганьо | |
| фр. Jacques Gagnot | |
 «Рошфорские мученики-босые кармелиты» (1995) | |
| Имя в миру |
Жак Ганьо |
|---|---|
| Рождение | |
| Смерть |
10 сентября 1794 (41 год) |
| Монашеское имя |
Гумберт Святого Клавдия |
| Почитается | |
| Беатифицирован | |
| В лике | |
| День памяти | |
| Подвижничество | |
Содержание
Биография
Жак Ганьо родился во Флоруа 9 февраля 1753 года. Принял монашеский постриг в Ордене босых братьев Пресвятой Девы Марии с горы Кармил в монастыре в родном городе. В монашестве взял себе новое имя Гумберта Святого Клавдия. Там же был рукоположен в священники[2].
Во время Великой Французской революции, за отказ от присяги новому государству, он был арестован, приговорен к депортации и каторжным работам во Французской Гвиане. Из тюрьмы его перевезли трюм корабля «Два акционера». Судно осталось в порту из-за блокады побережья флотом Великобритании. Приговорённые к депортации находились в кубрике корабля в тяжёлых условиях. В июне 1794 года среди заключенных началась эпидемия тифа, они страдали от голода, холода и жестокого обращения. В июле власти открыли полевой госпиталь на острове Иль-Мадам, находившемся недалеко от порта Рошфора. Тяжело больного Жака Ганьо перенесли в него одним из первых, но, не выдержав испытаний, он умер на больничной кровати 10 сентября 1794 года[2].
Почитание
Ежегодно с 1910 года в августе католики совершают паломничество на остров к месту захоронения клириков. 1 октября 1995 года Папа Иоанн Павел II причислил Жака Ганьо к лику блаженных, вместе с шестьюдесятью тремя другими священниками и монашествующими — мучениками времён Великой Французской революции[2]
Литургическая память ему совершается в Римско-католической церкви 10 сентября, в день его смерти и 18 августа с двумя другими мучениками близ Рошфора из Ордена босых братьев Пресвятой Девы Марии с горы Кармил — Жаном-Батистом Дювернеем и Мишелем-Луи Брюларом[2].
Напишите отзыв о статье "Ганьо, Жак"
Примечания
- ↑ [nominis.cef.fr/contenus/saint/12207/Bienheureux-Jacques-Gagnot.html Bienheureux Jacques Gagnot] (фр.). Nominis.
- ↑ 1 2 3 4 5 [ocarm.org/en/content/liturgy/bls-jean-baptiste-duverneuil-michael-louis-brulard-and-james-gagnot-priests-and-mart Bls. Jean-Baptiste Duverneuil, Michael Louis Brulard and James Gagnot, Priests and Martyrs (m)] (англ.). Order of Carmelites.
Ссылки
- [ocarm.org/en/content/liturgy/bls-jean-baptiste-duverneuil-michael-louis-brulard-and-james-gagnot-priests-and-mart Bls. Jean-Baptiste Duverneuil, Michael Louis Brulard and James Gagnot, Priests and Martyrs (m)] (англ.). Order of Carmelites. — Официальный сайт кармелитов.
- [www.santiebeati.it/dettaglio/69760 Beato Giacomo Gagnot. Sacerdote carmelitano, martire] (итал.). Santi e Beati. — Энциклопедия католических святых и блаженных.
Отрывок, характеризующий Ганьо, Жак
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
