Гаркави, Михаил Наумович

Михаил Гаркави
Имя при рождении:	Михаил Наумович Гаркави
Дата рождения:	26 марта 1897(1897-03-26)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	14 сентября 1964(1964-09-14) (67 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:	СССР
Профессия:	конферансье, актёр, юморист
Карьера:	1916—1962
Награды:

Михаил Наумович Гаркави (14 (26) марта 1897, Москва — 14 сентября 1964, Москва) — советский конферансье, актёр, юморист, автор юмористических скетчей. Был одним из самых известных советских конферансье.

Высокий, толстый, в то же время подвижный, он появлялся на эстраде всегда с улыбкой, широко разведя руки. Обладая большим обаянием и остроумием, он сразу вызывал к себе внимание и симпатию. Представляя артистов, умел вызвать к ним интерес, читал короткие фельетоны, исполнял куплеты, сыпал шутками, остроумно отвечал на реплики, подаваемые из зрительного зала. Сотрудничал со многими авторами, писал репертуар для выступлений сам.

Биография

Учился на медицинском факультете Московского университета и на театральном отделении Московского филармонического училища.

В 1916 году принят в труппу МХАТ, участвовал в массовых сценах, играл роль Хлеба в «Синей птице».

С 1919 по 1922 год — в Камерном театре, потом недолго работал в Московском детском театре, в Театре им. В. Ф. Комиссаржевской.

В 1922 году вступил в труппу театра-кабаре «Нерыдай», пробовал конферировать.

С 1924 году участник живой газеты «Синяя блуза», а с 1925 г. — руководитель одной из её групп. Играл в коротких сценах, исполнял фельетоны, пел куплеты, танцевал, иногда вёл программу. Обращался к темам современности, злобе дня.

В 1928 году окончательно определился в качестве конферансье. Гастролируя вместе с Алексеем Алексеевым, учился у него. Большое влияние на Гаркави оказал Владимир Маяковский, встречи («разговоры-доклады») поэта с читателями.

В 1929—1942 годах был мужем певицы Лидии Руслановой. Работал на передовой во время Советско-Финской войны. Во время Великой Отечественной войны был постоянным участником фронтовых бригад.

В 1945 году награждён Орденом Отечественной войны 1 степени и медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

Выступал как конферансье до 1960-х годов. В конце жизни вёл программы джаз-оркестра Эдди Рознера.

Михаил Наумович Гаркави скончался 14 сентября 1964 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Оценки

В середине 1950-х сатирик Эмиль Кроткий о нём сложил эпиграмму:

«Что толст он, это не беда.

Беда, что тонок не всегда».

Мария Миронова говорила про Гаркави: «Миша такой врун, что если он скажет „Здрасьте!“, это надо ещё десять раз проверить!»

Фильмография

• 1949 — Сталинградская битва — Герман Геринг
• 1957 — Девушка без адреса

Ссылки

• www.sem40.ru/rest/18854/
• [amnesia.pavelbers.com/Michail%20Garkavi.htm Михаил Гаркави]

Отрывок, характеризующий Гаркави, Михаил Наумович

Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.