Генерал-вагенмейстер

Генерал-Вагенмейстер (от нем. Wagen — повозка и нем. Meister — мастер, специалист) — чин (должность и звание) в 1716—1864 годах, начальник обозов армии.

История

В табели о содержании полной армии 1711 года (I П. С. З., т. IV, № 2319) в составе генерального штаба значится два Генерал-вагенмейстера. То же число их определено табелью 1720 года (I П. С. З., т. XLI, ч. 1-я, № 3511); оно осталось неизменным при пересмотре этой табели в 1730 и 1731 гг. (I П. С. З., т. VIII, № 5637 и т. XLI, ч. 1-я, № 5764). Генерал-вагенмейстеру подчинялись все остальные вагенмейстеры.

Генерал-Вагенмейстер имел ранг подполковника (VII кл. «Табели о рангах» 1722 года и Устава о службе гражданской 1832 года). Должность учреждена, «чтобы при походе войска конфузии не происходило», Петром I в Данциге 30 марта (10 апреля) 1716 года. Числился Генерал-вагенмейстер чаще всего по артиллерии. Подчинён генерал-квартирмейстеру.

Соответствовал Учреждению для управления большой действующей армии Генерал-вагенмейстер избирался из штаб-офицеров, состоял под началом дежурного генерала и имел при себе двух помощников из обер-офицеров.

Функции Генерал-вагенмейстера четко определены в Воинском уставе Петра I. Генерал-вагенмейстер учреждал должности вагенмейстера (1) и обер-вагенмейстера «по рангу полков» и руководил их работой; распоряжался всеми обозами армии: определял порядок их следования, место на стоянке и во время боя, руководил устройством мостов и гатей, ремонтом дорог по пути следования. Руководил фурштатом (обозом и его командами) армии. Генерал-вагенмейстер распоряжался и обозами чиновников при главной квартире и находящихся при ней маркитантов. При составлении вагенбурга (повозочный городок или укрепление из повозок) Генерал-вагенмейстер командовал им или состоял под началом командира войск, прикрывающих обоз. Но во всех случаях он наблюдал за устройством вагенбурга и порядком в нём. Ему подобало быть «добрым счислителем», следить, чтобы все телеги поставлены были рядами и в походе не нарушался их строй, чтобы «харчевнические и прочие телеги» шли на своих местах.

Чин упразднён в 1864 году с образованием Главного интендантского управления. Должность генерал-вагенмейстера была отменена с изданием в 1868 году «Положения о полковом управлении войск в военное время» и приказом по в. в. 1882 г., № 105.

См. также

• Военный транспорт

Литература

• ПСЗ I. Т. 6. № 3890; Т. 24. № 17588; Т. 32. № 24975;
• ПСЗ II. Т. 39. № 41167;
• СЗРИ. СПб., 1832. Т. 3. Уставы о службе гражд.;
• Устав воинский о должности генералов-фельдмаршалов и всего генералитета и прочих чинов. М., 1804;
• Список гусарского, копейного, рейтарского и солдатского строю начальным людям Русским с кормовыми их месячны оклады и с их службами, сочинен в 1696 году при сиденье думного дьяка Автамона Ивановича Иванова с товарищы. СПб., 1794;
• Татищев В. Н. Избр. произв. Л., 1979;
• Энциклопедический словарь / Изд. Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон. СПб., 1891. Т. 5;
• Кирилов И. К. Цветущее состояние всероссийского государства. М., 1977;
• Словарь рус. яз. XVIII в. Л., 1985. Вып. 2;
• Стась А. К. Рос. ист. мозаика: Чины, титулы и звания Рос. империи. Б. М., 1992;
• Дворянские роды Рос. империи. СПб., 1993. Т. 1.

Ссылки

• Вагенмейстер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Генерал-вагенмейстер

Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.