Гаккеншмидт, Георг
| Георг Хакеншмидт | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Пол |
мужской |
| Полное имя |
Георг Карл Юлиус Гаккеншмидт (Хакеншмидт) |
| Прозвища |
«Русский лев» |
| Специализация | |
| Дата рождения | |
| Дата смерти |
19 февраля 1968 (90 лет) |
| Тренеры | |
| Рост |
176 см |
Георг Карл Юлиус Гаккеншмидт (Хакеншмидт) (20 июля (1 августа) 1877, Тарту — 19 февраля 1968, Лондон) — российский борец и цирковой атлет, выступавший в начале XX века (по национальности прибалтийский немец[1]), один из первых профессиональных борцов и первый чемпион мира по вольной борьбе, поставивший также несколько силовых рекордов, призёр Чемпионатов мира по тяжёлой атлетике.[2] Он начал свою профессиональную карьеру в России и прожил большую часть своей жизни в Лондоне, где получил прозвище «Русский лев». Считается создателем ряда борцовских приёмов и системы физических упражнений.[2]
Содержание
Карьера борца
В 1896 году Георг познакомился с тогдашним знаменитым европейским борцом Георгом Лурихом, который и стал его первым тренером.
В 1898 году в Вене Гакеншмидт выиграл чемпионат Европы среди любителей по греко-римской борьбе.
В 1900 году Гаккеншмидт стал профессиональным борцом. Его первый турнир, который длился 40 дней, прошел в Москве. Первоначально он получал оклад в размере 2500 франков в месяц. Несмотря на это скромное начало, вознаграждения постепенно увеличивались и достигли того размера, при котором Георг зарабатывал в месяц сумму, ради которой простому рабочему в Англии пришлось бы работать всю жизнь.[2]
У Георга в жизни произошло много приключений, так, однажды на гастролях в Самоа он так понравился местному королю, что тот сразу же предложил Георгу королевский титул и в придачу гарем, который бы он собирал по своему усмотрению. Георг вежливо отказался. В Манчестере на него напала банда из 6-7 головорезов, с которыми он расправился за несколько минут.
Гаккеншмидт оставался непобежденным до встречи с американским рестлером Фрэнком Готчем. Этот бой прошел 3 апреля 1908 года, в павильоне Декстер Парк[en] в Чикаго, он длился 2 часа 3 минуты. В течение этого времени никто из них ни разу не упал. Считается, что Готч победил нечестно. Для того чтобы его тело было скользким, он специально намазался маслом. При этом он постоянно нарушал правила: царапал Георгу глаза, проводил запрещенные приемы. Реванш боя состоялся в 1911 году, но Георгу тогда не получилось отомстить из-за его травмы ноги. После этого случая он ушел с ринга.[2]
Вне ринга он старался разработать научную систему развития собственной силы и не поддерживал жестоких тактик многих борцов.
После выхода на пенсию Гаккеншмидт стал философом-мистиком, написал Man and Cosmic Antagonism to Mind and Spirit (1936) и другие книги. Он стал гражданином Франции после Первой мировой войны и принял британское подданство в 1950 году.
Питание
Георг уделял большое внимание своей диете. В больших количествах он употреблял орехи, свежие овощи и фрукты. В эстонских источниках упоминается, что Георг был вегетарианцем и не употреблял мясо.[2]
Антропометрические данные
антропометрические данные Георга Гаккеншмидта (обмеры 1905 г.):
- рост — 176 см,
- вес — 93 кг,
- грудь — 125 см,
- шея — 50 см,
- бицепсы — 47 см,
- бедро — 68 см,
- талия — 85 см.
Интересные факты
Гаккеншмидт придумал эффективное упражнение, которое позволяло максимально задействовать переднюю поверхность бедра, оно известно как гакк-присед. Георг Гаккеншмидт выполнял это упражнение со штангой и имел очень красивые квадрицепсы, а потом уже придумали тренажер с таким же эффектом. Гакк-присед и гакк-машину для проработки квадрицепсов используют культуристы по всему миру.
После победы и установления мирового рекорда Юрием Власовым, на Лондонском турнире в июле 1961 года, медаль ему вручил Георг Гаккеншмидт, там же он преподнёс Власову свою фотографию с дарственной надписью (Ю.Власов Справедливость силы. Лениздат 1989)
Напишите отзыв о статье "Гаккеншмидт, Георг"
Примечания
Ссылки
- [www.bodysekret.ru/atlets/gaak.html Георг Гаккеншмидт (1878—1968)]
Отрывок, характеризующий Гаккеншмидт, Георг
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
