Гладкова, Валентина Николаевна
| Валентина Николаевна Гладкова | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Учёная степень: | |
| Научный руководитель: | |
| Систематик живой природы | |
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Gladkova».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Gladkova&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=3185-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI |
Валенти́на Никола́евна Гладко́ва (1936—1998) — советская и российская учёная-ботаник, специалист по систематике семейства Розовые.
Биография
Родилась 25 января 1936 года в Ленинграде, в 1942 году эвакуирована в Галич. Окончив школу в 1954 году, поступила на биолого-почвенный факультет Ленинградского государственного университета, где училась на кафедре ботаники. После окончания университета работала лаборантом в гербарии БИН СССР.
В 1965 году Валентина Николаевна ездила на Северный Кавказ, в 1966 году — в Западный Копетдаг и на Дальний Восток, в 1971 году — в Поволжье, в 1974 году — в Восточный Крым.
В 1971 году В. Н. Гладкова под руководством Антонины Ивановны Поярковой защитила диссертацию кандидата биологических наук, посвящённую кариологии розоцветных из подсемейства Maloideae. В 1972—1975 годах принимала участие в подготовке XII Международного ботанического конгресса в Ленинграде.
С 1971 года Валентина Николаевна являлась младшим научным сотрудником, в 1982 году стала старшим научным сотрудником БИН, где работала до 1996 года. В 1985 году она начала готовить монографию рода Груша, посетила Грузию, Армению, Азербайджан. Однако в связи с отсутствием финансирования эта работа осталась неоконченной.
В 1996 году В. Н. Гладкова ушла на пенсию из-за обострившейся болезни сердца. 2 апреля 1998 года она скончалась.
Авторству В. Н. Гладковой принадлежит ряд статей о таксонах растений в 3-м издании Большой советской энциклопедии, а также в Биологическом энциклопедическом словаре. Также она была активным автором «Жизни растений», совместно с Б. А. Юрцевым составила раздел, посвящённый розоцветным, в «Арктической флоре СССР».
Некоторые научные работы
- Гладкова, В. Н. Цитологическое изучение спонтанного гибридогенного рода Sorbocotoneaster Pojark. // Ботанический журнал. — 1967. — Т. 52, № 3. — С. 981—983.
- Гладкова, В. Н. Кариологическое изучение Crataegus L. и Cotoneaster Medik. (Maloideae) в связи с их систематикой // Ботанический журнал. — 1968. — Т. 53, № 9. — С. 1263—1269.
- Гладкова, В. Н. О происхождении подсемейства Maloideae // Ботанический журнал. — 1972. — Т. 53, № 9. — С. 42—49.
- Гладкова, В. Н. Систематический обзор дикорастущих и широко культивируемых видов рода Spiraea L. (Rosaceae) Флоры Европейской части СССР // Новости систематики высших растений. — 1985. — Т. 22. — С. 133—136.
- Гладкова, В. Н. Обзор видов рода Pyrus флоры Кавказа // Ботанический журнал. — 1990. — Т. 75, № 6. — С. 877—883.
- Гладкова, В. Н. Обзор видов рода Cotoneaster флоры Кавказа // Ботанический журнал. — 1994. — Т. 79, № 3. — С. 110—114.
Напишите отзыв о статье "Гладкова, Валентина Николаевна"
Литература
- Егорова, Т. В., Виноградова, В. М. Памяти Валентины Николаевны Гладковой // Ботанический журнал. — 1999. — Т. 84, № 4. — С. 138—142.
Отрывок, характеризующий Гладкова, Валентина Николаевна
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
