Гоков, Филипп Антонович

Филипп Антонович Гоков
Дата рождения	20 апреля 1919(1919-04-20)
Место рождения	с. Заячье, Корочанский уезд, Курская губерния, РСФСР
Дата смерти	25 февраля 1993(1993-02-25) (73 года)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	бронетанковые войска
Годы службы	1936—1946
Звание
Командовал	8-й гвардейский танковый полк прорыва
Сражения/войны	Бои на Халхин-Голе, Великая Отечественная война
Награды и премии

Филипп Антонович Гоков (20 апреля 1919, с. Заячье, Курская губерния — 25 февраля 1993, Москва) — полковник Советской Армии, участник боёв на реке Халхин-Гол и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза (1942).

Биография

Филипп Гоков родился 20 апреля 1919 года в селе Заячье (ныне — административный центр Заяченского сельского поселения в Корочанском районе, Белгородская область) в семье крестьянина. Окончил семь классов школы в родном селе, затем финансово-экономический техникум в Орле. В 1936 году Гоков был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1938 году окончил Орловское танковое училище. В 1939 году участвовал в боях на реке Халхин-Гол. С начала Великой Отечественной войны — на её фронтах. К марту 1942 года старший лейтенант Филипп Гоков командовал танковой ротой 10-й танковой бригады 21-й армии Юго-Западного фронта. Отличился во время Харьковской операции 1942 года.

9 марта 1942 года рота Гокова прорывала вражескую оборонительную полосу. В ходе боя за село Рубежное Волчанского района Харьковской области Украинской ССР танк Гокова первым переправился через Северский Донец и уничтожил дзот, орудие, миномёт и 3 пулемёта. В образовавшийся прорыв вражеской обороны были введены советские пехотные и танковые подразделения. Израсходовав все снаряды, Гоков массой танка разрушил немецкий дзот. Всего же за период с 13 февраля по 13 марта экипаж Гокова уничтожил 18 артиллерийских орудий, 43 пулемёта, 20 миномётов, а также большое количество солдат и офицеров противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1942 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» старший лейтенант Филипп Гоков был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 747.

В дальнейшем прошёл боевой путь от Сталинграда до Винницы. С июля 1942 года Гоков командовал танковым батальоном, с ноября того же года — 8-м гвардейским танковым полком прорыва. Был тяжело ранен, едва не потерял ногу, до ноября 1944 года находился в госпиталях. С ноября 1944 года подполковник Гоков руководил военным отделом управления учебных заведений Наркомата танкостроения СССР. В сентябре 1946 года в звании полковника он был уволен в запас по болезни. В 1962 году Гоков окончил Московский инженерно-строительный институт, работал старшим прорабом, инженером строительного треста, начальником строительного треста. Проживал в Москве. Умер 25 февраля 1993 года, похоронен на Люблинском кладбище Москвы.

Награды

Был также награждён тремя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, монгольским орденом, рядом медалей.

Память

Танк Гокова в 1949 году установлен на пьедестале Славы в Тамбове.

Имя Гокова носит улица в [maps.yandex.ru/?text=Россия%2C+Белгородская+область%2C+Корочанский+район%2C+село+Заячье%2C+улица+Гокова&sll=36.977927%2C50.770643 Заячьем].

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои-белгородцы. — 2-е изд., доп. — Воронеж, 1972.

Отрывок, характеризующий Гоков, Филипп Антонович

– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.