Голубов, Анатолий Емельянович

Голубов Анатолий Емельянович
Место рождения	деревня Новомарковка, Богучарский уезд, Воронежская губерния, Российская империя
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС СССР
Годы службы	1930—1955
Звание
Командовал	18-й гвардейский Витебский Краснознамённый ордена Суворова II степени истребительный авиационный полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война:  • Курская битва  • Белорусская операция
Награды и премии

Внешние изображения
	[www.visualrian.ru/ru/site/gallery/#829279/ Фотография Голубова (в центре), 1960 год]
	[reestr.answerpro.ru/export/export.xml__files/foto-782CD39929E54239B531DB9F022C8ACE.jpg Надгробный памятник]

Анато́лий Емелья́нович Го́лубов (1908—1978) — участник Великой Отечественной войны, заместитель командира 303-й истребительной авиационной дивизии 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта, подполковник. Герой Советского Союза.

Биография

Родился 16 (29) апреля 1908 года в деревне Новомарковка (ныне — Кантемировского района Воронежской области) в крестьянской семье. Русский.

Окончил 10 классов.

С 1922 по 1925 год работал у зажиточных крестьян пастухом, батраком. С 1925 по 1927 год работал на заводе «Охра» на станции Журавка в Кантемировском районе конюхом, рабочим шаровой мельницы, старшим рабочим селектора, помощником машиниста. С октября 1927 года по декабрь 1929 года трудился в городе Шахты Ростовской области на угольных рудниках — имени Октябрьской революции и 1-м государственном — грузчиком, отбросчиком породы, крепильщиком, забойщиком.

В 1930 году Голубов был призван в Красную Армию. Окончил полковую школу 25-го артиллерийского полка 25-й стрелковой Чапаевской дивизии. Служил командиром орудия, помощником командира огневого взвода. Одновременно закончил 6-месячные курсы по подготовке в среднюю школу. Член ВКП(б)/КПСС с 1931 года.

В августе 1932 года был зачислен курсантом в 3-ю военную объединённую школу техников и пилотов в Перми, откуда в мае 1933 года был переведён в Одесскую 8-ю военную школу лётчиков. После окончания в ноябре 1933 года этой школы — служил в ней до декабря 1936 года лётчиком-инструктором.

С января 1937 по октябрь 1940 — командир отряда 2-й Борисоглебской военной школы лётчиков.

С декабря 1940 по июнь 1941 — учился на оперативном факультете по подготовке командиров полков при Военно-Воздушной академии. По завершении учёбы назначен начальником курсов по подготовке командиров звеньев при формировавшейся 67-й истребительной авиационной дивизии; одновременно исполнял обязанности помощника командира полка. В связи с прекращением формирования дивизии в сентябре 1941 года, Голубов был направлен на Ленинградский фронт на должность помощника командира 523-го истребительного авиационного полка. Полк принимал участие в боевых действиях с 2 октября по 26 декабря 1941 года в составе 3-й резервной авиагруппы, находившейся в подчинении 54-й армии ВВС Краснознамённого Балтийского Флота. Затем полк был выведен в тыл на переформирование. В феврале 1942 года майор А. Е. Голубов был назначен командиром этого полка. 28 декабря 1942 года назначен командиром 18-го гвардейского истребительного авиационного полка 303-й истребительной авиационной дивизии. За период командования полк выполнил 5190 успешных боевых вылетов, провел 279 воздушных боёв, в которых сбил 220 самолетов противника. За отличия в боях полк был удостоен почетного наименования Витебский, был награждён орденом Красного знамени и орденом Суворова II степени, был представлен ко второму ордену Красного Знамени. 18-й гвардейский Витебский Краснознамённый ордена Суворова III степени истребительный авиационный полк в период командования гвардии майора, а впоследствии гвардии подполковника Голубова в ноябре 1942 года принял в свой состав первую группу французских лётчиков, объединенных в 4-ю эскадрилью, названную «Нормандия». Впоследствии на базе этой эскадрильи в 1943 году сформирован отдельный полк «Нормандия-Неман».

Заместитель командира 303-й истребительной авиационной дивизии подполковник Анатолий Голубов к 15 апреля 1945 года совершил 355 успешных боевых вылетов, в 43 воздушных боях сбил 10 самолётов противника.

После окончания войны А. Е. Голубов продолжал службу в Военно-Воздушных Силах. В 1949 году окончил Военную академию Генерального штаба. С 1955 года генерал-майор авиации А. Е. Голубов — в запасе.

Жил в Москве. Умер 29 января 1978 года. Похоронен на Кунцевском кладбище Москвы.

Награды

• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за умелое командование полком, мужество и героизм, проявленные в воздушных боях, Голубову Анатолию Емельяновичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
• Награждён орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 3-й степени, Александра Невского и Красной Звезды, а также медалями, среди которых «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией».

Память

• Могила Голубова на Кунцевском кладбище является объектом культурного наследия.
• Имя своего командира увековечено в музее Боевой славы 18-го гвардейского Витебского дважды Краснознамённого орденов Суворова II степени и ордена почетного легиона штурмового авиационного полка «Нормандия-Неман», базирующегося на аэр. Галенки Приморского края.

Литература

• Анохин В. А., Быков М. Ю. Все истребительные авиаполки Сталина. Первая полная энциклопедия. — Москва: Яуза-пресс, 2014. — С. 55. — 944 с. — ISBN 978-5-9955-0707-9.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=14990 Голубов, Анатолий Емельянович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0006/306afd3d Голубов Анатолий Емельянович].
• [airaces.narod.ru/all6/golubov.htm Голубов Анатолий Емельянович].
• [militera.lib.ru/memo/russian/barsukov_vn/01.html Военная литература --Мемуары-- Барсуков В. Н. Крылом к крылу].

Отрывок, характеризующий Голубов, Анатолий Емельянович

Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.