Грант, Эдди

Эдди Грант Eddy Grant
Основная информация
Полное имя	Эдмонд Монтегю Грант
Дата рождения	5 марта 1948(1948-03-05) (76 лет)
Место рождения	Плезанс, Гайана
Страна	Великобритания Великобритания
Профессии	певец
Инструменты	гитара, ударная установка, клавишные
Жанры	регги-рок
Лейблы	Epic Records, Parlophone

Эдмонд Монтегю Грант (англ. Edmond Montague Grant; род 5 марта 1948, Плезанс, Гайана) — британский регги-певец. С 1965 года Грант был гитаристом группы The Equals, а после занялся сольной деятельностью. Его песни «I Don't Wanna Dance» и «Gimme Hope Jo'anna» возглавили несколько международных чартов.

Биография

Эдмонд Монтегю Грант родился в деревне Плезанс, Гайана. Его отцом был Александр Патрик Грант (ум. 2009). У Эдмонда есть братья Руди и Алпайн, оба также музыканты. В 1960 году семья переехала в Лондон.

В 1965 году Грант основал группу The Equals, где стал гитаристом. Помимо него в The Equals входили барабанщик Джон Холл, гитаристы Линкольн Гордон и Пэт Ллойд, а также вокалист Дерв Гордон. Наибольшую известность группе принесла композиция «Baby, Come Back», достигшая первого места в чарте Великобритании.

В 1971 году Грант оставил группу и занялся сольной деятельностью. В 1975 году вышел его первый альбом Eddy Grant. В 1980 году песня Гранта «Do You Feel My Love» с альбома Can’t Get Enough получила сертификацию серебряной в Великобритании.

В 1982 году альбом певца Killer on the Rampage достиг 7 позиции в чарте Великобритании. Сингл с этого альбома «Electric Avenue» достиг второго места в Соединённом Королевстве и США. Композиция получила в Великобритании сертификацию серебряной, а в США — платиновой. Другая песня с этого же альбома «I Don't Wanna Dance» возглавила британский чарт и удерживала первое место в течение трёх недель, затем получив сертификацию серебряной.

В 1988 году вышел сингл Гранта «Gimme Hope Jo'anna», посвященный борьбе с апартеидом. Композиция была запрещена к воспроизведению в ЮАР, но несмотря на это получила широкую популярность у чернокожего населения.

В 2008 году Грант выступил на 90-летии Нельсона Манделы. После этого исполнитель впервые за 25 лет отправился в мировой тур.

Эдди Грант несколько раз появлялся на гайанских марках.

Дискография

Год	Название	Наивысшая позиция в чартах
		UK	NZ	US
1975	Eddy Grant Лейбл: Torpedo Records	-	-	-
1977	Message Man Лейбл: Ice Records	-	-	-
1979	Walking on Sunshine Лейбл: Epic/CBS Records	-	-	-
1980	Love in Exile/ My Turn To Love You Лейбл: Ice Records	-	-	-
1981	Can't Get Enough Лейбл: Ice Records	39	43	-
1982	Killer on the Rampage Лейбл: Portrait/CBS Records	7	9	10
1984	Going for Broke Лейбл: Portrait/CBS Records	-	-	64
1986	Born Tuff Лейбл: Portrait/CBS Records	-	-	-
1988	File Under Rock Лейбл: Blue Wave/Parlophone/EMI Records	-	24	-
1990	Barefoot Soldier Лейбл: Enigma Records (US)	-	-	-
1992	Paintings of the Soul Лейбл: Ice Records	-	-	-
1993	Soca Baptism Лейбл: RAS/Sanctuary Records	-	-	-
2001	Hearts and Diamonds Лейбл: Ice Records	-	-	-
2006	Reparation Лейбл: Ice Records	-	-	-

Синглы

Год	Сингл	Наивысшая позиция в чартах								Сертификация	Альбом
		UK	GER	IRE	NL	NZ	US	US Dan	US R&B
1979	Living on the Front Line	11	—	—	—	—	—	—	—		Walking on Sunshine
	Walking on Sunshine	—	—	—	—	—	—	—	86
1980	Do You Feel My Love	8	12	16	8	3	—	—	—	Великобритания: серебряный	Can’t Get Enough
1981	Can’t Get Enough of You	13	22	19	—	26	—	—	—
	I Love You, Yes I Love You	37	58	—	—	—	—	—	—
1982	I Don’t Wanna Dance	1	7	1	2	1	53	—	—	Великобритания: серебряный	Killer on the Rampage
1983	Electric Avenue	2	9	3	8	32	2	6	18	Великобритания: серебряный США: платиновый
	War Party	42	47	7	—	—	—	—	—
	Till I Can’t Take Love No More	42	26	—	—	—	—	—	—		Going for Broke
1984	Romancing the Stone	52	42	—	—	28	26	12	—
	Boys in the Street	78	—	—	—	—	—	—	—
1988	Gimme Hope Jo’anna	7	4	—	1	3	—	—	—		File Under Rock
	Harmless Piece of Fun	90	—	—	76	—	—	—	—
	Put a Hold on It	79	—	—	—	—	—	—	—
1989	Walking on Sunshine	63	—	—	—	—	—	—	—		The Best of Eddy Grant
2001	Electric Avenue (ремикс)	5	68	11	31	—	—	16	—		The Greatest Hits
	Walking on Sunshine (ремикс)	57	—	—	—	—	—	—	—

Ссылки

• Эдди Грант (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.discogs.com/artist/Eddy+Grant Эдди Грант] (англ.) на сайте Discogs

Отрывок, характеризующий Грант, Эдди

– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».