Грегори, Уильям Джордж
| Уильям Джордж Грегори | |
| William George "Borneo" Gregory | |
 | |
| Страна: | |
|---|---|
| Специальность: |
лётчик-испытатель |
| Воинское звание: | |
| Экспедиции: | |
| Время в космосе: |
16 сут 15 ч 8 мин |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
Уи́льям Джордж Гре́гори, (англ. William George "Borneo" Gregory; род. 1957) — астронавт НАСА. Совершил один космический полёт на шаттле: STS-67 (1995, «Индевор»), подполковник ВВС США.
Содержание
Личные данные и образование
Уильям Грегори родился 14 мая 1957 года в городе Локпорт, штат Нью-Йорк, где в 1975 году окончил среднюю школу. Принимал активное участие в движении «Бойскауты Америки». В 1979 году получил степень бакалавра в области машиностроения в Академии ВВС США, в городе Колорадо-Спрингс, штат Колорадо. В 1980 году получил степень магистра в области машиностроения в Колумбийском университете, в городе Нью-Йорк. В 1984 году получил степень магистра в области государственного управления в Тройском университете, штат Алабама.
Женат. Он любит: бег, езда на велосипеде, триатлон, водные и зимние на лыжи.[1].
До НАСА
С 1981 по 1986 год, Грегори служил лётчиком-истребителем на моделях D и F самолёта F-111F. В качестве лётчика-инструктора служил на авиабазе Локенхит в Великобритании и на базе Кэннон, штат Нью-Мексико. D 1987 году он окончил школу лётчиков-испытателей ВВС США. В период между 1988 и 1990 годами служил лётчиком-испытателем на авиабазе «Эдвардс», в Калифорнии. Летал на самолётах F-4 Phantom II, А-7D и на всех моделях F-15. Всего летал на более чем 40 типах самолётов, имеет налёт более 5 000 часов.[2].
Подготовка к космическим полётам
В январе 1990 года был зачислен в отряд НАСА в составе тринадцатого набора, кандидатом в астронавты. Стал проходить обучение по курсу Общекосмической подготовки (ОКП). По окончании курса, в июле 1991 года получил квалификацию «пилот шаттла» и назначение в Офис астронавтов НАСА. До полёта в космос работал в Лаборатории электронного оборудования, встречал астронавтов, летал на самолётах T-38 Talon, занимался безопасностью полётов, в Центре космических исследований имени Кеннеди, штат Флорида, входил в группу вспомогательного персонала, был оператором связи.
Полёты в космос
- Первый полёт — STS-67 [3], шаттл «Индевор». Со 2 по 18 марта 1995 года, на то время - самый длительный полёт шаттла, в качестве пилота. Экипажем проводились работы в космической обсерватории многоразового использования ASTRO-2. Астронавты благополучно приземлились на авиабазе Эдвардс в Калифорнии. Продолжительность полёта составила 16 суток 15 часов 8 минут [4].
Общая продолжительность полётов в космос — 16 дня 15 часов 8 минут.
После полётов
Ушёл в отставку из ВВС и уволился из НАСА летом 1999 года в звании подполковник. В настоящее время он является вице-президентом по развитию бизнеса в «Qwaltec Inc.», в городе Темпе, штат Аризона.
Награды и премии
Награждён: Медаль «За космический полёт» (1995) и другие.
См. также
- Список космонавтов и астронавтов (и кандидатов).
- Список астронавтов США — участников орбитальных космических полётов.
- Хронология пилотируемых космических полётов.
Напишите отзыв о статье "Грегори, Уильям Джордж"
Примечания
- ↑ [www.astronautix.com/astros/gregory.htm Biography of William G. Gregory]
- ↑ [www.jsc.nasa.gov/Bios/htmlbios/gregor-w.html Biography of William G. Gregory]
- ↑ [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftDisplay.do?id=1995-007A NASA — NSSDC — Spacecraft — Details]
- ↑ [www.nasa.gov/mission_pages/shuttle/shuttlemissions/archives/sts-67.html NASA — STS-67]
Ссылки
- [www.spacefacts.de/bios/astronauts/english/gregory_william.htm Biography of William G. Gregory]
Отрывок, характеризующий Грегори, Уильям Джордж
– Это точно, – сказал казак.– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
