Гуго I (граф Шампани)
| Гуго (Юг) I Шампанский фр. Hugues I de Champagne<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1089 — 1125 | ||
| Предшественник: | Аделаида де Валуа и Тибо III де Блуа | |
| Преемник: | Тибо II Шампанский | |
| ||
| 1093 — 1125 | ||
| Предшественник: | Эд IV де Блуа | |
| Преемник: | Тибо II Шампанский | |
| ||
| 1093 — 1125 | ||
| Предшественник: | Эд IV де Блуа | |
| Преемник: | Тибо II Шампанский | |
| ||
| 1102 — 1125 | ||
| Предшественник: | Новообразование | |
| Преемник: | Тибо II Шампанский | |
| Рождение: | 1069/1074 | |
| Смерть: | 14 июня 1126 Палестина | |
| Род: | Дом де Блуа-Шампань | |
| Отец: | Тибо III де Блуа | |
| Мать: | Аделаида де Валуа | |
| Супруга: | 1-я жена: Констанция Французская 2-я жена: Изабелла де Макон | |
| Дети: | От 1-го брака: Манассия От 2-го брака: Эд I де Шамплит | |
Гуго (Юг) I Шампанский (фр. Hugues I de Champagne; 1069/1074 — 14 июня 1126, Палестина) — граф де Бар-сюр-Об (1089—1125), граф де Труа и Мо (1093—1125), граф Шампани, третий сын Тибо III, графа де Блуа, и Аделаиды де Валуа, графини де Бар-сюр-Об. Гуго был первым правителем, использовавший титул граф Шампани.
Содержание
Биография
После смерти отца при разделе его владений Гуго I получил графство Бар-сюр-Об, а после смерти бездетного старшего брата, Эда IV, в 1093 году унаследовал и его владения — графства Труа и Мо. Объединённые графства получили название Шампань. Впервые с титулом графа Шампани Гуго упомянут в 1102 году. Его столицей был город Труа.
В отличие от сводного брата Этьена II, графа де Блуа, Гуго не участвовал в Первом крестовом походе. Однако в 1104 году он отправился в Иерусалимское королевство, вернувшись домой в 1107 году. В августе 1114 года Гуго вторично отправился в Иерусалим в сопровождении Гуго де Пейна, позже ставшего основателем ордена Тамплиеров в Иерусалиме.
По возвращении в 1116 году Гуго даровал аббатству Клерво, основанному в 1115 году цистерцианцем Бернаром Клервоским, обширные владения.
В 1125 году Гуго I отрёкся от титула и отправился в Иерусалим, где вступил в орден Тамплиеров. Несмотря на то, что его вторая жена родила сына Эда, он отказался признать себя его отцом, обвинив жену в супружеской измене и заявив, что он не способен иметь детей. Свои земли Гуго завещал племяннику, графу Блуа Тибо IV, опять объединившему все владения дома. Все попытки Эда вернуть себе отцовское наследство ни к чему не привели.
Брак и дети
1-я жена: с 1093/1095 (аннулирован 25 декабря 1104 в Суассоне) Констанция (1078 — ок. 1126) — дочь Филиппа I, короля Франции от первого брака с Бертой Голландской[1]. Дети:
- Манассия (ум. ок. 1102)
2-я жена: с ок. 1110 (аннулирован 1125) Изабелла де Макон (ум. после 1125) — дочь Этьена I Храброго, графа Макона и Вьенна и Беатрис Лувенской. Дети:
- Эд I де Шамплит (1123—?)[2]
Напишите отзыв о статье "Гуго I (граф Шампани)"
Примечания
- ↑ В 1106 году она вышла замуж вторым браком за Боэмунда Таррентского, князя Антиохии.
- ↑ Не был признан Гуго своим сыном.
Ссылки
- [lamop.univ-paris1.fr/baudin/anglais/comtes/hugues/hugues.htm Hugues of Champagne (1093-1125)](недоступная ссылка — история). Проверено 28 августа 2009. [web.archive.org/20070930163826/lamop.univ-paris1.fr/baudin/anglais/comtes/hugues/hugues.htm Архивировано из первоисточника 30 сентября 2007].
- [fmg.ac/Projects/MedLands/CHAMPAGNE%20NOBILITY.htm#HuguesITroyesdied1126 COMTES de TROYES] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 11 августа 2009. [www.webcitation.org/65eKGG8kh Архивировано из первоисточника 22 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Гуго I (граф Шампани)
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
