Далем, Франц

Франц Далем
Награды:

Франц Да́лем (нем. Franz Dahlem; 14 января 1892, Рорбаш-ле-Бич, Лотарингия — 17 декабря 1981, Берлин) — немецкий политик-коммунист, член Политбюро ЦК СЕПГ.

Биография

Далем получил образование в области экспортной торговли в Саарбрюккене. В 1914—1918 годах служил солдатом в Первую мировую войну. Активно участвовал в движении католической молодёжи, в 1913 году вступил в Социал-демократическую партию Германии, затем в 1917 году в Независимую социал-демократическую партию Германии. В 1919—1921 годах Далем работал редактором в партийной газете «Социалистическая республика» и был депутатом городского собрания Кёльна. В 1919 году женился на Кете Вебер.

С 1920 года Далем состоял в Объединённой коммунистической партии Германии и занимал различные должности в центральном комитете партии. С начала ноября 1930 по июль 1932 года Далем руководил Революционной профсоюзной оппозицией. В 1921—1924 годах Далем избирался депутатом прусского ландтага, в 1928—1933 годах был депутатом рейхстага. 7 февраля 1933 года Франц Далем принимал участие в нелегальном заседании ЦК КПГ.

В 1933 году Далем эмигрировал в Париж и получил французское гражданство. Являлся одним из подписантов антифашистского «Воззвания к немецкому народу». В последующие годы находился на нелегальной работе в Берлине и Праге. В 1935 году Далем принял участие в Брюссельской конференции КПГ. В 1936 году Далема лишили германского гражданства. В 1937—1939 годах Далем руководил Центральной политической комиссией интербригад в Испании.

В 1933—1943 годах Далем являлся кандидатом в члены Исполкома Коммунистического интернационала, до 1939 года входил в руководство КПГ в Париже, позже сменив Вальтера Ульбрихта на посту председателя ЦК. В 1939—1942 годах Далем был интернирован во Франции, помещён в лагерь, затем в тюрьму и передан гестапо. До 1945 года содержался в концентрационном лагере Маутхаузен.

После войны Далем был избран депутатом Народной палаты ГДР и входил в состав ЦК и Политбюро ЦК СЕПГ, заведуя отделом кадров и организации и партийным просвещением. В должности заместителя председателя особой комиссии по созданию сил обороны сыграл значительную роль в создании вооружённых сил ГДР.

В СЕПГ Далем считался соперником Вальтера Ульбрихта. В 1953 году в связи с процессом над Рудольфом Сланским в Праге Центральная партийная контрольная комиссия провела проверку контактов Далема с американским дипломатом Ноэлем Филдом. По результатам проверки Далем как «сионист» был исключён из ЦК СЕПГ, освобождён от всех партийных и государственных должностей и арестован за «политическую слепоту в отношении агентов империализма». Однако уже готовившийся показательный процесс над Далемом и Паулем Меркером не состоялся, после смерти Сталина все обвинения в отношении Далема как агента сионизма были сняты.

С 1955 года Франц Далем работал в министерстве высшего образования, в 1957 году был назначен заместителем министра. В том же году был принят в состав ЦК СЕПГ и Научно-исследовательского совета ГДР. В 1963 году Далем был вновь избран депутатом Народной палаты. С 1964 года Далем возглавлял Общество германо-французской дружбы и входил в состав президиума Комитета антифашистских борцов сопротивления.

Сочинения

• Weg und Ziel des antifaschistischen Kampfes. Berlin 1952
• Am Vorabend des Zweiten Weltkrieges. Erinnerungen. 2. Bände. Berlin 1977
• Jugendjahre. Vom katholischen Arbeiterjungen zum proletarischen Revolutionär. Berlin 1982

Литература

• Heinz Bergschicker: Deutsche Chronik 1933—1945. Ein Zeitbild der faschistischen Diktatur /Wiss. Beratung: Olaf Groehler. Verlag der Nation, Berlin 1981, 2. dgs. Aufl. 1982 (Abb. S. 19)

Ссылки

• [bundesstiftung-aufarbeitung.de/wer-war-wer-in-der-ddr-%2363%3B-1424.html?ID=517 Биография  (нем.)]

Отрывок, характеризующий Далем, Франц

– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.