Данишменд Гази
Данишменд-гази (тур. Danishmend Gazi), полное имя — Гюмюштекин Данишменд Ахмед-гази (тур. Gümüştekin Danishmend Ahmed Gazi) (?—1104) — средневековый полководец, основатель династии Данишмендидов.
Содержание
Происхождение
| Матфей Эдесский «Хронография»[1]: В тот же год умер Данишменд, великий эмир страны римлян. Он был армянином по происхождению, добрым мужем, благодетелем для людей, сочувствующим христианской вере. И было великое горе среди христиан, что были под его правлением. Он оставил после себя двенадцать сыновей, и его старший сын по имени Гази наследовал ему, перед этим тайно предав всех своих братьев смерти. |
В первоисточниках существуют несколько версий, в том числе легендарных, о его происхождении. Византийский историк Никита Хониат приписывал ему происхождение от династии Аршакидов. Согласно Матфею Эдесскому и Вардану Великому имел армянское происхождение[2].
Другие авторы называют его либо племянником сельджукского султана Мелик-шаха посланного им завоевать Каппадокию, либо дядей по матери конийского султана Сулеймана ибн Кутулмыша, либо же одним из командиров войск Сельджуков в битве при Манцикерте 1071 года. Согласно Данишменд-наме он был уроженцем Малатии[2].
По мнению ряда современных историков имел армянское происхождение[3][4] и исповедовал ислам[3].
Биография
Турецкий учёный М. Байрам пишет, что Данишменд Гази был сыном туркмена Данишменд Али Тайлу, учителя (данишмеда) сельджукского ханедана. Он сам, как и его отец, будучи человеком образованным, именовался Данишменд Ахмед Гази или Ибн Данишменд. Его отец Али Тайлу был учителем сельджукских принцев в Хорезме и Мавернахре (Бухаре)[5].
Стал известен в Анатолии как борец за веру (гази) во время смуты, последовавшей за смертью конийского султана, Сулеймана ибн Кутулмыша[6].
Разгром византийской армии в битве при Манцикерте позволил тюркам, включая силы Данишменда, занять почти всю Малую Азию. Войска Данишменда оккупировали центральную Анатолию, включая города Неокесария, Токат, Сивас и Евхайта.
Во время Первого крестового похода Данишменд-гази оказался прямо на пути крестоносцев. В 1097 году он оказался на проигравшей стороне в Битве при Дорилее, но в 1100 году сумел взять в плен Боэмунда I. Продолжив кампанию, он пошёл на юг и в 1103 году взял Малатию.
Гюмюштекин Данишменд Ахмед-гази умер в 1104 году и был похоронен в Никсаре. После него правителем государства Данишмендов стал его сын Эмир Гази Гюмюштекин.
«Данишменд-наме»
Данишменд-гази является главным героем турецкого эпоса «Данишменд-наме».
Напишите отзыв о статье "Данишменд Гази"
Примечания
- ↑ Матфей Эдесский. Часть 3 // [www.vostlit.info/Texts/rus3/Matfei_II/frametext31.htm Хронография]. — Lanham, N. Y., 1993. — С. 21.
- ↑ 1 2 Энциклопедия Ираника. Статья: [www.iranicaonline.org/articles/danesmand-amir-gazi-taylu-gms-tigin-ahmad-or-mohammad-danesmand-d Dānešmand]
- ↑ 1 2 Richard G. Hovannisian «The Armenian People from Ancient to Modern Times» Vol. 1. Chapter 10 [rbedrosian.com/asmp1.htm Armenia during the Seljuk and Mongol Periods] by Robert Bedrosian: Оригинальный текст (англ.)
Not only did Armenians of different faiths—Apostolic, Orthodox, Muslim—constitute the bulk of the population in eastern Asia Minor during the Seljuk domination, but fairly quickly an Armeno-Turkish community came into existence through intermarriage. Intermarriage occurred not only between the families of Armenian civil servants and Turkish lords but at the very pinnacle of the state. By the thirteenth century few Seljuk sultans of eastern Asia Minor lacked an Armenian, Georgian, or Greek parent or grandparent. Evidence even suggests that the great warlord and founder of the Danishmendid emirate, hero of the Turkish epic (the Danishmend-name), emir Malik Danishmend himself, was a Muslim Armenian. Judging from the many clearly Armenian names of his comrades-in-arms who waged holy war against the Byzantine Christian "infidels," the same was true of his inner circle. Danishmendid coinage usually was stamped with the sign of the Cross and/or a bust of Christ.
- ↑ Matti Moosa «[books.google.ru/books?id=WYO1BqdvX9EC&pg=PA12#v=onepage&q&f=false Extremist Shiites: The Ghulat Sects]» Syracuse University Press, 1987. Страница 12
- ↑ M. Bayram. [www.turkiyat.selcuk.edu.tr/pdfdergi/s18/bayram.pdf The Religious and National Politics of the Danişmend Oğulları] (турецкий) 131 - 147. TÜRKİYAT ARAŞTIRMALARI DERGİSİ. Проверено 1 мая 2014.
- ↑ Босворт К. Э. "Мусульманские династии". Статья: Данишмендиды, стр. 181.
Отрывок, характеризующий Данишменд Гази
– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
