Дача Бормана

Дача Бормана находится на улице Морской 8, посёлок Комарово, Курортный район Санкт-Петербурга. Ж. Борман был также владельцем соседнего загородного особняка с башенкой («Особняк Бормана») по Морской 14, входящего в Культурно-историческое наследие Курортного района Санкт-Петербурга, федерального уровня охраны.  памятник архитектуры (федеральный) 60°10′49″ с. ш. 29°48′04″ в. д.60.1804583° с. ш. 29.8012139° в. д. / 60.1804583; 29.8012139   .

История

Некоторые источники подвергают сомнению связь имени Г. Г. Бормана с указанными строениями.

По адресу Морская 8 сохранилось одно строение, фундамент сгоревшего дома и столбы от ворот. Сами ворота хранятся в одном из музеев.

По «плану дачного района Келломяки», составленным для Пожарного общества художником Владимировым И. А. в 1913 году (копия хранится в библиотеке посёлка Комарово по Морской ул., д.8) — усадьба (10 га) принадлежала Чижову. Впоследствии этой дачей до Зимней войны 1939—1940 владела семья Рено, породнившаяся с купеческой фамилией Орешниковых.

Владельцы использовали рельеф и естественную растительность территории и устроили в верхней и нижней террасах и литориновом уступе парк с четырьмя искусственными водоёмами, берега которых были обложены камнем. «Вилла Рено превращена была в пансионат. При пансионате Ванды Фёдоровны Орешниковой был огромный сад и парк, тянущийся по склону далеко вниз к берегу Финского залива. На склоне есть много источников, заполняющих каскад 3 больших овала, три пруда в окружении ирисов. Вода каскадами, по белым каменным ступеням перетекала из одного пруда в другой. Внизу находился пруд, величиной почти с небольшое озеро в окружении серебристой ивы, тополей, лип, клёнов. Посередине большого пруда был остров, засаженный сиренью и жасмином. Был причал с маленькой лодкой». После 1917 года владельцы пансионата породнились с семьёй И. П. Павлова, которая выезжала в это поместье.[www.sctv.ru/index.php/peredachi/nastoyashchee-proshloe/254-nastoyashchee-proshloe-vypusk-2 видеофильм о Комарово и даче Рено]

После 1945 года на вилле был детский сад.

Согласно адресному справочнику «Весь Петербург», Анатолий Эмильевич Рено был совладельцем гостиницы «Франция». Проживал по наб. р. Мойки в доме № 6 вместе с матерью Марией Ф1доровной и братом Сереем Эмильевичем. Владел домами по Мойке 6, Мойке 51, и Херсонской 10. Изначально участок принадлежал оружейнику Ивану Ивановичу Чижову, который разбил там большой парк с каскадами прудов. фонтанами и беседкой на склоне над Морской улицей. Пруды, остатки фонтанов и развалины беседки сохранились сих пор. В 1917 году Анатолий Рено приобрёл участки на Морской стороне у Мальвины Эдлер, Евгения Сабинина и И. И. Чижова. После революции 1917 года семейство Рено вернулось во Францию, оставив управляющей виллой родственницу, Ванду Фёдоровну Орешникову, которая открыла там пансион. С виллой Рено связано имя физиолога, нобелевского лауреата И. П. Павлова. Его сын Владимир в 1927 году женился на Татьяне Орешниковой, и с тех пор Павловы каждый год приезжали на дачу в Келломяки. В советское время в бывшем пансионе располагался выездной летний детский садик. С конца 1990-х территория пустовала, один из домов сгорел полностью, другой частично. В настоящее время участок куплен частным владельцем.

Образ в искусстве

• В 2003 году вышла книга Натальи Галкиной «Вилла Рено», где вымышленные и реальные события демонстрируют связь времён, стран, наций и культур.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Строение на Морской 8

• Gate Pillars of Borman's Dacha.jpg

  Столбы от ворот

• Парк Виллы Рено в 2010 году
• Фундамент беседки вилы Рено.JPG

  Фундамент беседки над ул.Морской

• Комарово Вилла Рено Лестница.JPG

  Лестница к каскаду прудов

• Комарово Вилла Рено Нижний пруд с островом.JPG

  Нижний пруд с островом

• Комарово Вилла Рено Средний пруд.JPG

  Пруд на среднем ручье

Аукцион

В сентябре 2010 года Управление государственного заказа Министерства обороны Российской Федерации сообщило о проведении аукциона по продаже высвобождающегося недвижимого военного имущества с начальной ценой 120 360 000 рублей по адресу: г. Санкт-Петербург, посёлок Комарово, ул. Морская, д.8, лит. А, лит. Б. Основание — приказ Министра МО РФ от 14 сентября 2010 г. № 1252.

На торги выставлено:

• земельный участок с кадастровым номером 78:38:22240:89 общей площадью 28159 кв.метров. На основании постановления Правительства РФ от 10 июля 2001 г. № 527 расположен в границах территории объекта культурного наследия федерального значения «Дача».
• нежилое здание, литера А, кадастровый номер 78:22240:0:61, общей площадью 167,90 кв.метра. На основании постановления Правительства РФ от 10 июля 2001 г. № 527 относится к числу объектов культурного наследия федерального значения «Дача»
• нежилое здание, литера Б, кадастровый номер 78:22240:0:62, общей площадью 233,90 кв.метра. На основании постановления Правительства РФ от 10 июля 2001 г. № 527 относится к числу объектов культурного наследия федерального значения «Дача».

Реставрация

В настоящее время (после 2000 года) дико заросший склон от поместья в сторону залива вошёл в территорию заказника Комаровский берег. Ведутся работы по восстановлению парка и его содержанию. Восстанавливаются мосты, очищаются пруды, вокруг которых прокладываются дорожки, газоны.

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7801393000

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7810291000

2013 года, 18 ноября — сгорело последнее (лит. Б) из сохранившихся здание. Здание загорелось в понедельник вечером, очаг возгорания, предположительно, находился на втором этаже строения. Четыре расчёта ликвидировали пожар к 22 часам. От деревянного строения остался лишь сгоревший остов. Основное здание виллы (лит. А) сгорело в 2005 году. Тогда же утрачена ограда и ворота в стиле модерн. Ранее в 2010 году вилла Рено с участком площадью 28,2 тыс. кв.м. было продано с торгов фирме ООО «Регион». С 2012 года земельный участок был огорожен непроницаемым строительным забором.

Литература

Галкина Наталья. Вилла Рено. Роман. М., 2004.

Ссылки

• [www.komarovo.spb.ru/index.php3?pid=1 Фотография ворот дачи Ж.Бормана]

Отрывок, характеризующий Дача Бормана

– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.