Борман, Георгий Григорьевич
| Георгий Григорьевич Борман | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Отец: | |
Георгий Григорьевич Борман (1875 или 6 февраля 1873[1], Санкт-Петербург — 8 января 1952, Париж) — российский предприниматель, сын Григория Николаевича Бормана, с 1899 года директор товарищества «Жорж Борман».
Содержание
Биография
Георгий Григорьевич Борман родился в Санкт-Петербурге в 1875 году. С 1883 по 1890 год обучался в Петербургской школе Карла Мая[2]. После окончания гимназии Георгий Григорьевич Борман продолжил образование в коммерческой академии в Лейпциге. Около двух лет стажировался в Германии, где изучал кондитерское производство. В 1893 году он вернулся в Петербург.
На рубеже XIX-XX веков Георгий Григорьевич Борман модернизировал и значительно расширил производство конфет на кондитерской фабрике на Английском проспекте. В 1895 году совместно с отцом он преобразовал дело в товарищество на паях с уставным капиталом 1,6 млн рублей.
В 1896 году Георгий Григорьевич Борман открыл кондитерскую фабрику в Харькове, а впоследствии и два крупных магазина. Совместно с компаньонами Борман расширил ассортимент выпускаемых товаров, сделав акцент на изготовлении недорогих, доступных широкому кругу потребителей кондитерских изделий. В начале ХХ века Георгий Григорьевич Борман инициировал решение о создании в Санкт-Петербурге сети специализированных кондитерских магазинов.
В 1917 году Георгий Григорьевич Борман покинул Россию. Поселился во Франции с 1920 года, где в Париже открыл кондитерский магазин (26, av. de l’Opéra, 9-e).
Был похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
См. также
Напишите отзыв о статье "Борман, Георгий Григорьевич"
Литература
- К. К. Вишняков-Вишневецки [www.mirpeterburga.ru/online/history/archive/16/history_spb_16_32-34.pdf Кондитерское дело Борманов в Петербурге] // История Петербурга. — СПб., 2003. — № 6 (16). — С. 32-34.
Примечания
- ↑ [www.tez-rus.net/?mod=Goods&act=17&good_id=24002 Российское зарубежье во Франции 1919-2000. Л. Мнухин, М. Авриль, В. Лосская.]. Москва. Наука; Дом-музей Марины Цветаевой. 2008.. Проверено 12 августа 2012. [www.webcitation.org/69zoKG5Sx Архивировано из первоисточника 18 августа 2012].
- ↑ [www.kmay.ru/sample_pers.phtml?n=330 Борман Георг Григорьевич]. Общество друзей школы К. Мая «Майский жук». Проверено 4 марта 2011. [www.webcitation.org/65kpeSb6q Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Борман, Георгий Григорьевич
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
