Двенадцатиструнная гитара

Двенадцатиструнная гитара — гитара, имеющая шесть парных рядов струн, настраиваемых в унисон либо в октаву при классическом строе. Несмотря на то, что существуют музыкальные инструменты гитарного семейства с двенадцатью струнами, расположенными в одинарном порядке, термин «двенадцатиструнная гитара» применяется лишь по отношению к гитарам со спаренными струнами.

Происхождение двенадцатиструнной гитары

Ближайшими родственниками двенадцатиструнной гитары являются итальянская мандолина, греческая бузуки, арабский уд, испанская виуэла, турецкий саз (баглама) и мексиканский типле. Эти инструменты имеют различную конфигурацию и размер, различаются и способы расположения струн.

Двенадцатиструнные гитары в современном виде появились в начале двадцатого века на американских фабриках «Оскар Шмидт» и «Ригал». Популярность этих гитар резко возросла во время фольклорного бума в 60-х годах.

Настройка двенадцатиструнной гитары: Nashville (E9) Tuning

Настройка двенадцатиструнной гитары почти не отличается от настройки обычной шестиструнной. Основные струны настраиваются как на шестиструнной гитаре. Первая и вторая дополнительные струны настраиваются в унисон с основными струнами, а остальные — на октаву выше.

Стандартный строй двенадцатиструнной гитары:

• Первая и вторая струны — Ми (E) первой октавы
• Третья и четвертая струны — Си (H) малой октавы
• Пятая струна — Соль (G) малой октавы
• Шестая струна — Соль (G) первой октавы
• Седьмая струна — Ре (D) малой октавы
• Восьмая струна — Ре (D) первой октавы
• Девятая струна — Ля (A) большой октавы
• Десятая струна — Ля (A) малой октавы
• Одиннадцатая струна — Ми (E) большой октавы
• Двенадцатая струна — Ми (E) малой октавы

На двенадцатиструнных гитарах также применяют альтернативные строи, когда басовые пары настраиваются в квинту или в кварту, а высокие — в терции и септимы.

Часто гитару настраивают ниже, чтобы продлить срок службы инструмента, поскольку суммарное натяжение струн почти в два раза выше, чем у обычной гитары.

Методика игры

При игре на двенадцатиструнной гитаре левой рукой одновременно зажимают по две струны, что требует некоторого усилия со стороны играющего. Возможна игра как пальцами, так и плектром, однако из-за сдвоенных струн арпеджио пальцами играть достаточно сложно.

Функция в ансамблевой игре

Типичная функция двенадцатиструнной гитары — ритмическая. Данная гитара отлично подходит для аккомпанемента, из-за чего любима бардами во всем мире.

Обучение

Не рекомендуется начинать обучение именно с двенадцатиструнной гитары. Она имеет характер дополнительного инструмента, поэтому предварительно необходимо освоить технику аккомпанемента на шестиструнной гитаре какого-либо вида.

Отрывок, характеризующий Двенадцатиструнная гитара

Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.