Дети (группа)
| «Дети» | |
 Группа «Дети» в 1989 году. Слева направо: Игорь Рудик, Дмитрий Ларионов, Александр Воробьёв, Леонид Терентьев, Пётр Струков, Роман Капорин | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Жанры |
мерсибит |
| Годы | |
| Страны | |
| Город | |
| Язык песен | |
| Лейблы |
Мелодия, Отделение Выход |
| Состав |
Роман Капорин |
| Бывшие участники |
Андрей Гербовецкий |
Дети — советская рок-группа из Ленинграда. Своим недолгим, но шумным успехом в конце 1980-х годов группа была обязана своим лидерам Роману Капорину и Петру Струкову, песни которых соединили мелодический язык мерсибита и остроумные, нередко построенные на рискованной игре слов, парадоксальные тексты. Самые известные песни группы — «Три аккорда», «Осёл», «Всё, я сказал», «Пол Маккартни».
Содержание
История
Лидер группы мультиинструменталист Роман Капорин начал музыкальную карьеру в ансамбле Геннадия Гольштейна «Pro Anima».
Весной 1980 года он присоединился к «Мифам», а затем к «Барокко».
В октябре 1985 года перешёл в «Союз любителей музыки Рок». Капорин выступал в составе группы до 1987 года.
Весной 1987 года Капорин решил записать альбом своих песен, для чего привлек своих знакомых по бывшим группам — клавишника Игоря Рудика и гитариста Петра Струкова, у которого к тому же была оборудована домашняя студия. Струков, в свою очередь, предложил записать несколько собственных песен. В результате на обложке вышедшего в середине 1987 альбома «Кесарево сечение» появилось название «Дети».
Собрав состав, в который также вошли Леонид Терентьев (саксофон, гитара, вокал), Дмитрий Ларионов (тромбон, бас, вокал) и Андрей Гербовецкий (барабаны), в ноябре 1987 года «Дети» дебютируют на 10-летнем юбилее группы «Патриархальная выставка» во Дворце молодежи, а чуть позже вступают в рок-клуб. В январе 1988 года первые гастроли в Калининграде. Вместе с «Мануфактурой» группа принимает участие в программе Владимира Янке «Спарринг». Выступления проходили без барабанщика, под записанную на кассетный плеер драм-машину, а в песне «Пол Маккартни» к музыкантам присоединялся выступавший в составе «Мануфактуры» Игорь Черидник.
В феврале 1988 года барабанщиком группы становится Николай Першин. С ним «Дети» отправляются на гастроли в Пермь, в мае-июне 1988 успешно выступают на VI фестивале рок-клуба и снимают клип на песню «Всё, я сказал». Премьера клипа состоялась на Лениниградском телевидении в программе «Открытая дверь». В конце лета Першин покидает группу и место за барабанами занимает Александр Воробьев. В октябре «Дети» выступают на представительном фестивале в Днепропетровске, затем в статусе «гостя фестиваля» едут в Барнаул на «Рок-периферию 1988», а перед самым Новым годом покоряют Москву, приняв участие в международном музыкальном фестивале «Интершанс». Клип на их песню «Всё, я сказал» появляется на экране центрального телевидения. Группа получает предложение Всесоюзной фирмы грамзаписи «Мелодия» записать пластинку.
Работа над диском началась уже в январе, на профессиональной московской студии «Тон-сервис» и в марте 1989 года альбом был готов. Вместе с новыми произведениями в пластинку вошли три песни с домашнего альбома «Кесарево сечение», уже получившие известность и определявшие лицо группы. Не прекращается и гастрольная деятельность. «Дети» посещают с концертами Ярославль, Тольятти, Тобольск. В апреле «Дети» принимают участие в заключительном этапе фестиваля «Интершанс» а в мае успешно выступают на фестивале «Битломания-89» в Днепродзержинске. В сентябре группа отметилась в телевизионном конкурсе «Ступень к Парнасу», где получила приз зрительских симпатий. Конец года — съёмки для новогодних программ центрального и ленинградского телевидения, концерты в Киеве в программе «300 секунд» и Воронеже с группой «Сектор Газа» .
По итогам «Интершанса» французское отделение фирмы EMI готовит двойной концертный диск. Группы «Дети» и «Рок-штат» получают приглашение принять участие в презентации этого альбома на международной музыкальной выставке-ярмарке МИДЕМ в Каннах, и в январе 1990 музыканты отправляются в Париж.
Наиболее заметные события 1990 года — участие в фестивале «Тры Колеры» в Минске с ДДТ и «Мастер», акция «Спасём Азовское море» в Бердянске с «АукцЫоном» и «Алисой», концерты в Голландии, Архангельске, выступление в программе «Рок в четырёх измерениях» в концертном зале «Россия». По приглашению А. Абдулова группа приняла участие в благотворительном творческом фестивале «Задворки» в Ленкоме.
Летом того же года «Дети» были приглашены участвовать в акции «Рок Чистой Воды: Волга-90», однако в силу различных причин в тур отправился один Капорин, который, тем не менее, выступал там с АукцЫоном, ЧайФом и другими.
В марте 1991 года группа приняла участие в VIII фестивале Ленинградского рок-клуба в СК «Юбилейный».
Персональные проблемы, помноженные на общий кризис рока в СССР начала 90-х годов, привели к тому, что в 1991 году группа «Дети» фактически распалась.
Дискография
- Кесарево сечение — (Охта Рекордз, 1987)
- Группа «Дети» — (Мелодия, 1990)
- Три аккорда — (Отделение Выход, 2000)
Видеография
- Трагифарс «Битлз и их дети»
Состав
Последний состав
- Роман Капорин — вокал, гитара, бас-гитара, баян, флейта, саксофон
- Пётр Струков — вокал, гитара, бас-гитара, балалайка
- Игорь Рудик — клавишные, вокал
- Леонид Терентьев — гитара, саксофон, кларнет, вокал
- Дмитрий Ларионов — бас-гитара, тромбон, вокал
- Александр Воробьёв — барабаны
Музыканты, ранее участвовавшие в группе
- Андрей Гербовецкий — барабаны
- Николай Першин — барабаны
Напишите отзыв о статье "Дети (группа)"
Ссылки
- [russrock.ru/history/7910-istorija-gruppy-deti.html/ История и дискография группы]
- [www.youtube.com/user/ryguk/ Видео из архива группы «Дети» на канале Youtube]
- [vk.com/deti_rok Группа «Дети» вконтакте]
Отрывок, характеризующий Дети (группа)
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
