Димитер, Джордж
| Джордж Димитер | |
| англ. George Demeter | |
| Род деятельности: |
адвокат, |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
Джордж Димитер (англ. George Demeter; 13 марта 1896, Афины, Греция[1] — 1983) — американский юрист греческого происхождения, автор «Руководства Димитера по парламентскому праву и процедуре».[3] В 1923—1924 гг. занимал пост Верховного Президента Американо-греческого прогрессивного просветительского союза. Член Палаты представителей штата Массачусетс (1932, 1934).
Вторая среда апреля объявлена Днём Джорджа Димитера в штате Массачусетс.[4]
Содержание
Биография
Родился 13 марта 1896 года в Афинах (Греция).
Окончил Гарвард-колледж (1918) и юридический факультет Бостонского университета (1924).[1]
Политическая деятельность
В 1932 и 1934 гг., в течение двух сроков служил в Палате представителей штата Массачусетс, выражая интересы бостонского района Бэк Бей.[1][5]
Первый американец греческого происхождения в Палате представителей штата Массачусетс.
Деятельность на благо эллинизма
Димитер принимал участие в деятельности греко-американской некоммерческой благотворительной организации AHEPA вскоре после её основания 26 июля 1922 года, став в 1923 году Президентом Бостонской Ложи. Когда в марте 1924 года Х. Н. Уэллс был отозван с должности Верховного Президента AHEPA, Димитер принял этот пост на три месяца.[6]
В 1920—1940 гг., время от времени занимал должность президента Благовещенского греческого православного собора Новой Англии.
В 1937 году правительством Греции был награждён Орденом Спасителя.
В 1949 году, на проходившем 27-ом Верховном Съезде Ордена AHEPA, «Руководство Димитера по парламентскому праву и процедуре» было адаптировано организацией для собственного использования.
Оставался активным членом AHEPA в качестве Бывшего Верховного Президента вплоть до 47-го Верховного Съезда организации в 1969 год].
Принимал участие в решении о внедрении греческой традиции награждения лавровым венком и бронзовой медалью в Бостонском марафоне. В 1931—1947 гг. лично венчал победителей всех забегов и вручал им медали из Греции в каждом марафоне.
Одним из лучших моментов гордости для Димитера было событие 1946 года, когда для участия в забеге в Бостон прибыл марафонец из Греции Стилианос Кириакидис, и ставший, в итоге, чемпионом, оставив на втором месте американского бегуна на длинные дистанции Джонни Келли. Димитер, благодаря финансовой помощи которого Кириакидис смог принять участие в этом марафоне, переполненный высокими эмоциями в связи с триумфом своего земляка, надел на голову последнего венок победителя.
Являлся бывшим национальным командором (англ. Past National Commander) и судьёй-адвокатом в Американском легионе и Организации ветеранов иностранных войн США.
Педагогическая деятельность
Был профессором права в Бостонском и Саффолкском университетах.[7] Также инструктировал новых членов Генерального совета Массачусетса по вопросам законодательных процедур.[7]
Труды
- Demeter’s Manual of Parliamentary Law and Procedure, 2nd edition, 1949
- Demeter’s Manual of Parliamentary Law and Procedure, 3rd revised edition, 1950, Bostonia Press.
- Demeter’s Manual of Parliamentary Law and Procedure, Universal edition, 1953, Bostonia Press.
- Demeter’s Manual of Parliamentary Law and Procedure, Universal Revised, 1961, Bostonia Press.
- Demeter’s Manual of Parliamentary Law and Procedure, Blue Book edition, 1969, Little, Brown and Company.
- How to Master the Rules of Parliamentary Law and Procedure, 1948, Mosher Press.
- Main Motion, 3rd edition, 1943, Bostonia
- Master Parliamentarian, 1948, Bostonia
- Parliamentary Procedure for Boy’s State, 1949, Bostonia
- Parliamentary Procedure for Girl’s State, 4th edition, 1942, Bostonia
- Ahepa Manual: Official Guide of the Order of Ahepa, Containing Early History and Miscellaneous Fundamentals of the Order, 1926, Boston: Athens Print. Co.
Источники
- Leber, George J. (1972). The History of the Order of Ahepa. Washington, D.C.: The Order of Ahepa.
Напишите отзыв о статье "Димитер, Джордж"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [archive.org/stream/publicofficialso19351936bost/publicofficialso19351936bost_djvu.txt Public officials of Massachusetts]. The Causeway Print. archive.org/.
- ↑ Coughlin, William. [pqasb.pqarchiver.com/boston/doc/294190433.html?FMT=ABS&FMTS=ABS:FT&type=current&date=Mar%2017,%201983&author=WILLIAM%20COUGHLIN&pub=Boston%20Globe%20(pre-1997%20Fulltext)&edition=&startpage=&desc=GEORGE%20DEMETER,%2090;%20WAS%20LAWYER,%20STATE%20LEGISLATOR,%20PARLIAMENTARIAN GEORGE DEMETER, 90; WAS LAWYER, STATE LEGISLATOR, PARLIAMENTARIAN]. Boston Globe (17 March 1983).
- ↑ Demeter, George. Demeter's Manual of Parliamentary Law and Procedure. — Blue Book, 1969.
- ↑ [archives.lib.state.ma.us/actsResolves/1989/1989acts0208.pdf Chapter 208. AN ACT DESIGNATING THE SECOND WEDNESDAY OF APRIL AS GEORGE DEMETERDAY, IN HONOR OF HIS OUTSTANDING CONTRIBUTION TO THE PARLIAMENTARY PROCESS].
- ↑ [www.stgeorgecath.org/pages/stgeorge_churchhistory.html St. George Cathedral Community History].
- ↑ Matsoukas, Nick John. [flps.newberry.org/article/5422062_4_1785/ A Letter from the Southwest]. Saloniki-Greek Press (4 July 1935).
- ↑ 1 2 [news.google.com/newspapers?id=zs4zAAAAIBAJ&sjid=E_UDAAAAIBAJ&pg=1257,1378343&hl=en Offer Schooling To Legislators] // Spokane Daily Chronicle. — 1936. — 1 декабря. — С. 6.
Отрывок, характеризующий Димитер, Джордж
И присоедини тайную сладостьК этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
