Диченко, Игорь Сергеевич
Игорь Диченко | |
укр. Ігор Сергійович Диченко | |
Имя при рождении: |
Игорь Сергеевич Диченко |
---|---|
Род деятельности: | |
Дата рождения: | |
Гражданство: | |
Дата смерти: | |
Супруга: |
И́горь Серге́евич Диче́нко (также Дыченко, укр. Ігор Сергійович Диченко; 19 декабря 1946 — 24 мая 2015) — советский и украинский коллекционер, искусствовед, художник.
Содержание
Биография
Игорь Диченко родился 19 декабря 1946 года[1].
В 1969 году окончил Киевский художественный институт. Работал в Центральном государственном архиве музея литературы и искусства Украины, преподавателем истории искусства в Киевском хореографическом училище. С 1992 года — старший научный сотрудник Музея истории Киева[1].
С 1970-х годов был организатором и участником многих выставок и художественных акций[1].
В 1992 году основал Международный благотворительный фонд[1].
Как искусствовед занимался творчеством художников Георгия Нарбута, Константина Пискорского, Анатолия Петрицкого, Михаила Бойчука, Леся Лозовского, Василия Седляра, Александра Богомазова, Казимира Малевича, Василия Касияна, Николая Глущенко, Татьяны Яблонской, а также деятелей балета — Анны Павловой, Вацлава Нежинского, Сержа Лифаря, Леонида Якобсона, Рудольфа Нуриева, Владимира Малахова, Раду Поклитару[1].
Умер 24 мая 2015 года[1].
Семья
- Жена — Валерия Семёновна Вирская-Котляр (1930—2016), советская и украинская артистка балета, преподаватель и балетмейстер. Преподаватель Киевского Национального университета культуры и искусств. Народная артистка РСФСР, кавалер ордена «За заслуги» ІІІ степени[1].
Коллекция
12 октября 2015 года вся коллекция Игоря Диченко была передана его вдовой Валерией Вирской в дар государству Украине. Коллекцию принимал президент Украины Пётр Порошенко, наградивший Вирскую орденом княгини Ольги. Вся коллекция была передана Мыстецкому арсеналу[2].
Собрание русского авангарда Диченко (на Украине его чаще называют украинским авангардом) насчитывает 504 работы. Единственной работой Казимира Малевича в нём была «Супрематическая композиция 1» 1916 года[3].
Участие в творческих и общественных организациях
- Член НСХУ (с 1984)[1]
Напишите отзыв о статье "Диченко, Игорь Сергеевич"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [ru.espreso.tv/news/2015/10/12/ukrayne_podaryly_unykalnuyu_khudozhestvennuyu_kollekcyyu Украине подарили уникальную художественную коллекцию]. Еспресо (12 ноября 2015). Проверено 12 июля 2016.
- ↑ [rus.newsru.ua/arch/rest/13oct2015/wedevtyr.html Вдова коллекционера Диченко подарила государству уникальные художественные шедевры]. NEWSru.ua (13 ноября 2015). Проверено 19 июля 2016.
- ↑ Гривинский Роман. [day.kyiv.ua/ru/article/kultura/malevich-ukrainskoe-izmerenie Малевич. Украинское измерение: Как побороть культурную аннексию? «День» собрал наиболее интересные мнения] // День. — 2016. — 17 июня.
Литература
- Прокопенко Мария. Почувствовать ритм авангарда: О высоком искусстве — с юмором рассказал искусствовед Дмитрий Горбачёв на экскурсии по выставке «Малевич+» // День. — 2016. — Июнь.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Диченко, Игорь Сергеевич
– Едешь? – И он опять стал писать.– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.