Доволенский район

Доволенский район

Герб
Страна	Россия Россия
Статус	муниципальный район
Входит в	Новосибирскую область
Включает	13 муниципальных образований
Административный центр	село Довольное
Дата образования	1930
Глава администрации района	Кайгородцев Сергей Алексеевич
Население (2016)	↘16 475 (0,6 %, 19-е место)
Плотность	3,73 чел./км² (17-е место)
Площадь	4422,01 км² (18-е место)
Часовой пояс	MSK+3 (UTC+6)
Телефонный код	+7 38354
Код автом. номеров	54, 154
[www.adm-dovolnoe.ru/ Официальный сайт]

Дово́ленский райо́н — муниципальное образование в Новосибирской области России.

Административный центр — село Довольное.

География

Район расположен в южной части Новосибирской области. Граничит с Краснозёрским, Здвинским, Каргатским, Кочковским и Убинским районами области. Территория района по данным на 2008 год — 442,2  тыс. га, в том числе сельхозугодья — 336,6 тыс. га (76 % всей площади).

История

В 1925 на территории нынешнего Доволенского района был образован Индерский район с центром в с. Индерь в составе Новосибирского округа Сибирского края, с 1930 в составе Западно-Сибирского края. В 1930 райцентр был перенесен из с. Индерь в с. Довольное, а район был переименован в Доволенский. В 1937 район был включен во вновь образованную Новосибирскую область.

Население

Численность населения
2002	2009	2010	2011	2012	2013	2014
20 664	↘19 726	↘19 695	↘17 368	↘17 144	↘17 021	↘16 753
2015	2016
↘16 609	↘16 475

5000

10 000

15 000

20 000

25 000

30 000

2011

2016

Муниципально-территориальное устройство

В Доволенском районе 27 населённых пунктов в составе 13 сельских поселений:

№	Сельские поселения	Административный центр	Количество населённых пунктов	Население	Площадь, км2
1	Баклушевский сельсовет	село Баклуши	2	↘759	362,89
2	Волчанский сельсовет	село Волчанка	2	↗545	272,54
3	Доволенский сельсовет	село Довольное	3	↗6969	516,90
4	Ильинский сельсовет	село Ильинка	2	↘1016	396,16
5	Индерский сельсовет	село Индерь	1	↘511	355,54
6	Комарьевский сельсовет	село Комарье	2	↘1054	340,27
7	Красногривенский сельсовет	посёлок Красная Грива	4	↘896	423,79
8	Согорнский сельсовет	село Согорное	2	↘933	344,08
9	Суздальский сельсовет	село Суздалка	3	↘1090	384,59
10	Травнинский сельсовет	село Травное	1	↗691	248,25
11	Утянский сельсовет	село Утянка	1	↘1107	314,38
12	Шагальский сельсовет	село Шагалка	1	→192	89,71
13	Ярковский сельсовет	село Ярки	3	↘712	372,91

Список населённых пунктов района
№	Населённый пункт	Тип	Население	Муниципальное образование
1	Баган	посёлок	↘260	Доволенский сельсовет
2	Баклуши	село	↘794	Баклушевский сельсовет
3	Безногое	село	↘45	Комарьевский сельсовет
4	Брянский	посёлок	↘133	Согорнский сельсовет
5	Волчанка	село	↘455	Волчанский сельсовет
6	Даниловская Ферма	посёлок	↘225	Красногривенский сельсовет
7	Довольное	село	↘6774	Доволенский сельсовет
8	Дружный	посёлок	↘193	Ильинский сельсовет
9	Ильинка	село	↘849	Ильинский сельсовет
10	Индерь	село	↘511	Индерский сельсовет
11	Каревский	посёлок	↘33	Баклушевский сельсовет
12	Комарье	село	↘1131	Комарьевский сельсовет
13	Комендантка	деревня	↗106	Суздальский сельсовет
14	Красная Грива	посёлок	↘314	Красногривенский сельсовет
15	Кротово	деревня	↘122	Ярковский сельсовет
16	Новодоволенский	посёлок	↗119	Суздальский сельсовет
17	Плеханово	деревня	↘120	Волчанский сельсовет
18	Покровка	село	↘112	Доволенский сельсовет
19	Сарыбалык	деревня	↘257	Красногривенский сельсовет
20	Согорное	село	↘866	Согорнский сельсовет
21	Солонцовый	посёлок	↘176	Красногривенский сельсовет
22	Суздалка	село	↘953	Суздальский сельсовет
23	Травное	село	↗691	Травнинский сельсовет
24	Утянка	село	↘1107	Утянский сельсовет
25	Хромовский	посёлок	↘86	Ярковский сельсовет
26	Шагалка	село	→192	Шагальский сельсовет
27	Ярки	село	↘587	Ярковский сельсовет

Люди, связанные с районом

• Яков Тихонович Новиченко (1914—1994) — младший лейтенант, Герой Труда (КНДР). В 1946 году на митинге в Пхеньяне в честь годовщины Движения 1 марта спас Ким Ир Сена от взрыва гранаты, брошенной из толпы, накрыв её своим телом. Жизнь Новиченко спасла толстая книга под шинелью. В результате ранения он потерял правую руку. На митинге с участием посла КНДР в России Ким Ён Джэ в канун столетнего юбилея ветерана на его доме в селе Травное установлена мемориальная доска.

Ссылки

• [www3.adm.nso.ru/ru/obl/territory/dov/ Доволенский район на сайте администрации Новосибирской области]
• [www.adm-dovolnoe.ru/ Официальный сайт района]
• [web.archive.org/web/20110601200425/www.novosibstat.ru/munstat/DocLib1/490.doc Перечень муниципальных образований Новосибирской области]

Отрывок, характеризующий Доволенский район

После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.