Договор об объединении Германии
| Договор между Федеративной Республикой Германии и Германской Демократической Республикой о создании единства Германии | |
|---|---|
| Vertrag zwischen der Bundesrepublik Deutschland und der Deutschen Demokratischen Republik über die Herstellung der Einheit Deutschlands | |
| Тип договора | международный договор |
| Дата подписания | 31 августа 1990 |
| — место | Берлин |
| Вступление в силу | 29 сентября 1990 |
| Стороны |  ФРГ ГДР
|
Договор об объединении Германии (нем. Einigungsvertrag) — государственный договор, заключённый между Федеративной Республикой Германия и Германской Демократической Республикой 31 августа 1990 года о ликвидации ГДР, вхождении её территории в состав Федеративной Республики Германия и германском единстве. Документ вступил в силу 29 сентября 1990 года. Договор установил дату объединения — 3 октября 1990 года.
Подписание Договора стало результатом двусторонних переговоров между двумя немецкими государствами, проходивших в течение 1990 года. Делегацию ФРГ на переговорах возглавлял министр внутренних дел ФРГ Вольфганг Шойбле, а делегацию ГДР — Гюнтер Краузе.
Договор был подписан в Берлине на Унтер-ден-Линден на втором этаже дворца принца Генриха.
13 сентября договор был ратифицирован Народной палатой ГДР.
Предыстория
18 мая 1990 года между ФРГ и ГДР был подписан договор о валютном, экономическом и социальном союзе. Таким образом, отсутствовало лишь государственное и политическое единство. С позиции ФРГ объединение двух государств было возможным по двум направлениям:
- согласно статьи 23 Основного закона путём принятия новых территорий в Федеративную Республику Германии;
- согласно статьи 146 Основного закона путём принятия новой конституции[1].
В результате было принято решение осуществить объединение на основе статьи 23 конституции ФРГ, как более простое и позволяющее в более короткие сроки осуществить объединение Германии. По этому же пути в 1957 году в состав ФРГ был принят Саар. Однако решение о вступлении ГДР в Федеративную Республику Германии должно было исходить от руководства ГДР.
Основные положения договора
- Государство ГДР ликвидируется, на его территории создаются пять земель (нем. Land), которые принимаются в состав Федеративной Республики Германия на правах федеральных земель в соответствие со статьёй 23 конституции ФРГ.
- Город Берлин провозглашается землёй в границах его 23 районов и объявляется столицей объединённой Германии.
- Основной закон Федеративной Республики Германия (конституция) вступает в силу на территории пяти новых земель, а также на той территории Берлина, на которой он прежде не действовал (имеется в виду Восточный Берлин)
- Изменяется преамбула конституции ФРГ путём добавления пяти новых земель в качестве неотъемлемой части Германии; фраза о стремлении немецкого народа к объединению под крышей единого немецкого государства заменяется на фразу о завершении такого объединения и действия данной конституции для всего немецкого народа.
- Отменяется статья 23 конституции как завершившая своё назначение, тем самым Германия более не претендует ни на какие территории.
- Федеративная Республика Германия перенимает всё имущество и долги ГДР.
- День 3 октября объявляется национальным праздником Германии.
Предпосылкой для заключения Договора об объединении стал договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, содержавший отказ четырёх держав-победительниц от своих прав в отношении Германии.
Приложения к Договору об объединении регулировали вступление правовых норм ФРГ на присоединяемой территории. За некоторым исключением они вступали в силу на территории бывшей ГДР незамедлительно с момента присоединения. Действовавшее до этого право ГДР (например, Гражданский кодекс и Семейный кодекс ГДР) теряло свою юридическую силу.
Критика
После присоединения Крыма к России в 2014 году и резкого осуждения этого события со стороны руководства ФРГ ряд депутатов российской Госдумы в начале 2015 года раскритиковали законность договора об объединении Германии[2]. В частности подписанный статс-секретарем ГДР Гюнтером Краузе и главой МВД ФРГ Вольфгангом Шойбле договор нарушал Статью 4 конституции ГДР (о защите социалистического образа жизни)[3]. Кроме того, ратификация договора Народной палатой ГДР противоречила статье 56 конституции ГДР, так как не представляла интересов всего народа[4].
Значительная по своему числу Армия ГДР была расформирована. Граждане ГДР после объединения потеряли в социальном плане достаточно много – бесплатное образование и медицинское обслуживание, довольно низкую оплату социального жилья и коммунальных услуг, транспорта и многое другое. Получили же непрекращающийся рост цен во всех сферах, массовую безработицу, неуверенность в завтрашнем дне[5]. Впоследствии негативные последствия объединения породили Остальгию.
См. также
Напишите отзыв о статье "Договор об объединении Германии"
Примечания
- ↑ [www.chronikderwende.de/lexikon/glossar/glossar_jsp/key=art23.html Chronik-Glossar: Artikel 23 Grundgesetz] (нем.)
- ↑ [izvestia.ru/news/582380 Госдума разберется с аннексией Восточной Германии]
- ↑ [www.sovetika.ru/gdr/konst1.htm ГДР, Конституция ГДР 1968 г., раздел 1]
- ↑ [www.sovetika.ru/gdr/konst3.htm ГДР, Конституция ГДР 1968 г., раздел 3]
- ↑ [flb.ru/info/39463.html 250 разведчиков ГДР были осуждены за измену родине...ФРГ]
Ссылки
- [www.gesetze-im-internet.de/einigvtr/ Текст договора в текущей редакции] (нем.)
- [www.zeit.de/2006/10/III__1990__9_leicht_beitritt 60 Jahre ZEIT: Einheit durch Beitritt] (нем.)
- [www.bpb.de/geschichte/deutsche-einheit/deutsche-teilung-deutsche-einheit/43813/die-frage-nach-der-verfassung 1990: Grundgesetz oder neue Verfassung?] (нем.)
Отрывок, характеризующий Договор об объединении Германии
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.
Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
