Долгая счастливая жизнь (фильм, 2013)
Поделись знанием:
К:Фильмы 2013 года
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
| Долгая счастливая жизнь | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Роман Борисевич |
| Автор сценария |
Борис Хлебников |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
77 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Долгая счастливая жизнь» — российский художественный фильм 2013 года, социальная драма режиссёра Бориса Хлебникова. Фильм вошёл в программу основного конкурса 63-го Берлинского международного кинофестиваля[1].
Рабочее название фильма — «Конецдворье». Название «Долгая счастливая жизнь» фильм получил от названия песни Егора Летова из одноимённого альбома группы «Гражданская оборона»[2].
Содержание
Сюжет
Молодой горожанин Саша взял ссуду, арендовал землю, нанял работников и попытался создать фермерское хозяйство. Но неудачи подстерегают его на каждом шагу. Он недоволен своими ленивыми работниками. На фоне этой безнадежной ситуации появляется неизвестный инвестор, выкупающий земли разорившихся хозяйств. Для Саши это шанс избавиться от надоевшей ему картофельной фермы, вернуться в город и жить там со своей любимой девушкой Аней (чиновницей из департамента, скупающего земли). Саша соглашается продать хозяйство и объявляет о своем решении местным жителям, которые трудятся под его началом. Никаких перспектив, кроме работы на этой ферме, у них нет, и они уговаривают Сашу не продавать землю, заверяют, что готовы биться за ферму против полиции и приставов с оружием в руках. Саше нравится роль местного лидера, опоры крестьян. Он ссорится с местной администрацией. Но постепенно деревенские отворачиваются от своего начальника, им жаль, что не взяли деньги, а теперь нужно еще и работать. Один за другим они предают Сашу и оставляют его наедине с агрессией местной коррумпированной администрации из партии «Единая Россия». Чужая борьба втягивает Сашу в запутанный узел страстей, гордыни и необратимых поступков.
В ролях
- Александр Яценко — Александр Сергеевич
- Анна Котова — Анна
- Евгений Сытый — Женя
- Инна Стерлигова — жена Жени
- Владимир Коробейников — Володя
- Сергей Наседкин — Серёга
- Александр Алябьев — Сашка
- Сергей Пестриков — Серёжка
- Глеб Пускепалис — Олежка
Съёмочная группа
- Режиссёр — Борис Хлебников
- Продюсеры — Роман Борисевич, Александр Кушаев
- Авторы сценария — Борис Хлебников, Александр Родионов
- Оператор — Павел Костомаров
- Звукорежиссёр — Максим Беловолов
- Художник-постановщик — Ольга Хлебникова
- Художник по костюмам — Светлана Михайлова
- Монтаж — Иван Лебедев
Дополнительные факты
- По словам Бориса Хлебникова, первоначальным толчком для создания сценария послужил фильм-вестерн 1952 года «Ровно в полдень» режиссёра Фреда Циннемана[3].
- Фильм снимался на Терском берегу Белого моря, в поселке Умба Мурманской области[4].
Призы и номинации
- 2013 — Кинофестиваль «Виват кино России!» в Санкт-Петербурге[5]:
- Приз за лучший сценарий — Борису Хлебникову и Александру Родионову,
- Приз за лучшую мужскую роль — Александру Яценко.
- 2013 — Кинофестиваль «Созвездие» в Ярославле[6]:
- Приз за лучшую мужскую роль — Александру Яценко.
- 2013 — 3-й Международный кинофестиваль «Край света» на Сахалине[7]:
- Приз за лучшую мужскую роль — Александру Яценко.
- 2013 — 63-й Берлинский международный кинофестиваль:
- Номинация на «Золотого медведя»
- 2014 — Номинации на премию «Ника»:
- за лучший фильм,
- за лучшую режиссёрскую работу (Борис Хлебников),
- за лучшую сценарную работу (Александр Родионов, Борис Хлебников).
Критика
Кинокритик Юрий Гладильщиков: «Подобного яростного социального фильма в нашем современном кино не то, что давно, а никогда не было. Это фильм-удар. Сидя в зале, не просто сжимаешь кулаки от ощущения несправедливости, которая творится вокруг главного героя, а жаждешь ворваться в пространство экрана и начать бить морды. Конечно, фильм Хлебникова не про отдельные недостатки на местах. Он — про страну, про людей, про систему. Реально новое российское кино. Причем сделанное со знанием ситуации. Финальные титры потрясают длинным перечнем фермеров из разных уголков страны, которые послужили фильму консультантами. Везде одно и то же»[8].
Фильм был сдержанно встречен прессой на Берлинском кинофестивале. Журналистский рейтинг журнала Screen выставил ему среднюю оценку 1.8. Рецензент этого журнала Джонатан Ромни выставил фильму Хлебникова твердую двойку, но, отдавая должное этой «истории о том, какие трудные времена настали в России для честных людей», он называет Хлебникова Кеном Лоучем сельской России[9].
Напишите отзыв о статье "Долгая счастливая жизнь (фильм, 2013)"
Примечания
- ↑ [www.interfax.ru/culture/news.asp?id=289409 В Германии открылся кинофестиваль «Берлинале-2013»]. Интерфакс (7 февраля 2013). Проверено 9 февраля 2013.
- ↑ [izvestia.ru/news/543209 Борис Хлебников покажет Берлину «Долгую счастливую жизнь»]. Известия (18 января 2013). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EUbhLe3Q Архивировано из первоисточника 17 февраля 2013].
- ↑ [www.radiovesti.ru/articles/2013-02-09/fm/81599 «Долгая счастливая жизнь» начиналась с анекдота]. Вести ФМ (9 февраля 2013). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EUbkLKpT Архивировано из первоисточника 17 февраля 2013].
- ↑ Антон Долин. [www.openspace.ru/article/883/ Бремя русского человека]. Openspace.ru (6 февраля 2013). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EUbmEH6l Архивировано из первоисточника 17 февраля 2013].
- ↑ [ria.ru/spb/20130519/938203638.html#13746747911804&message=resize&relto=login&action=removeClass&value=registration «Фильм Метро» получил гран-при фестиваля «Виват кино России!»]. РИА Новости (19 мая 2013). Проверено 23 июля 2013. [www.webcitation.org/6IPaArD4c Архивировано из первоисточника 27 июля 2013].
- ↑ [yarnovosti.com/rus/company/slavneft/slavneft_64 При поддержке «Славнефти» в Ярославле состоялся ХХ Международный кинофестиваль «Созвездие»]. Ярновости (11 июля 2013). Проверено 23 июля 2013. [www.webcitation.org/6IPaEYWli Архивировано из первоисточника 27 июля 2013].
- ↑ [sakhalinfilmfestival.ru/news/Itogi-III-Sakhalinskogo-mezhdunarodnogo-kinofestivalya-Kray-sveta/ Итоги III Сахалинского международного кинофестиваля «Край света»]. Проверено 3 сентября 2013.
- ↑ Юрий Гладильщиков. [mn.ru/culture_film/20130210/337264002.html Идет охота на волков]. Московские новости (10 февраля 2013). Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EUbncwGl Архивировано из первоисточника 17 февраля 2013].
- ↑ [www.rg.ru/2013/02/10/hlebnikov-site-anons.html Фильм Бориса Хлебникова получил сдержанные оценки прессы]. Российская газета (10 февраля 2013). Проверено 9 февраля 2013.
Ссылки
- «Dolgaya schastlivaya zhizn» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.koktebelfilm.ru/films/alongandhappylife/ Долгая счастливая жизнь] на официальном сайте кинокомпании «Коктебель»
- [seance.ru/blog/how-i-spent-this-fall/ Как я провёл этой осенью] журнал «Сеанс» о съёмках фильма «Долгая счастливая жизнь»
|
Это заготовка статьи о российском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Долгая счастливая жизнь (фильм, 2013)
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
