Домингес, Хорхе
| Хорхе Домингес исп. Jorge Domínguez<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 5 сентября 1994 — 6 августа 1996 | ||
| Предшественник: | Сауль Боуер[es] | |
| Преемник: | Фернандо де ла Руа (как глава городского правительства) | |
| ||
| 7 августа 1996 — 10 декабря 1999 | ||
| Предшественник: | Оскар Камильон | |
| Преемник: | Рикардо Лопес Мёрфи[en] | |
| Рождение: | 1945 Буэнос-Айрес, Аргентина | |
| Партия: | Хустисиалистская партия | |
Хорхе Домингес (исп. Jorge Domínguez; род. 1945, Буэнос-Айрес) — аргентинский политический деятель, бывший мэр Буэнос-Айреса и министр обороны Аргентины.
Получил образование в области менеджмента и государственного управления и вступил в хустисиалистскую партию Аргентины. 5 сентября 1994 года был назначен президентом Карлосом Менемом на должность мэра Буэнос-Айреса. Пребывание Домингеса на посту мэра ознаменовалось несколькими скандалами, связанным со строительством новых дорог и станций метрополитена в городе. После конституционной реформы 1994 года[en] должность градоначальника стала выборной (до этого мэр города назначался президентом страны с согласия верхней палаты национального конгресса Аргентины[en] и городского совета Буэнос-Айреса[en]). По истечении срока своих полномочий, Домингес участвовал в выборах, чтобы продолжить свою деятельность уже в качестве избранного главы города, однако потерпел поражение от кандидата от партии Гражданский радикальный союз Фернандо де ла Руа. Таким образом, Хорхе Домингес стал последним мэром Буэнос-Айреса, получившим эту должность путём назначения.
Сложив полномочия мэра 6 августа 1996 года, Домингес стал министром обороны Аргентины. Его деятельность на этом посту оказалась более успешной. Ему удалось оптимизировать работу вооружённых сил, установить контроль над системой закупок вооружения и добиться альянса с НАТО. Он также разработал проект объединения четырёх генеральных штабов разных родов войск страны в одном здании, получившем в народе шутливое название Пентагонито (исп. Pentagonito), то есть маленький Пентагон. Однако, проект не был осуществлён, не получив поддержки начальника генерального штаба армии генерал-лейтенанта Мартина Бальса[en]. После отставки президента Карлоса Менема, Домингес также лишился министерского кресла. В настоящее время завершил политическую карьеру.
Напишите отзыв о статье "Домингес, Хорхе"
Ссылки
- [edant.clarin.com/suplementos/informatica/1999/09/01/t-00601i.htm Jorge Domínguez, con la topadora informática] (исп.)
Отрывок, характеризующий Домингес, Хорхе
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
