Дёмино (Алтайский край)

Село Дёмино Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Алтайский крайАлтайский край Муниципальный район Солонешенский Сельское поселение Степной сельсовет Координаты 51°34′00″ с. ш. 84°45′00″ в. д.51.56667° с. ш. 84.75000° в. д. / 51.56667; 84.75000    Первое упоминание 1833 год Прежние названия Дёмина Население ↗210 человек (2013) Национальный состав русские, алтайцы Конфессиональный состав православные Названия жителей дёминцы, дёминец, дёминка Часовой пояс UTC+7 Телефонный код +7 +7 38594 Почтовый индекс 659686 Автомобильный код 22 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=01243857002 01 243 857 002] Дёмино Москва Барнаул Солонешное Дёмино

Дёмино — село в Солонешенском районе Алтайского края. Бывший административный центр Дёминского сельского Совета, существовавший с 1919 по 1959 года. В Дёминский сельский Совет входили села Дёмино, Александровка, Чегон и посёлки Никишин, Этогол. Ныне Дёмино входит в состав Степного сельсовета. Родина полных кавалеров ордена Славы Н. И. Панова, К. И. Савина, летчика И. П. Чертова и снайпера К. С. Маслова.

География

Село расположено в алтайских горах, на высоте 909 метров над уровнем моря, на юго-востоке Солонешенского района в узкой долине реки Куевады у подножия горы Плешивая - высшей точки Ануйского хребта, на территории Алтайского края. Село разделено на три длинных улицы: ул. Плоская, расположена на берегах реки Плоской, ул. имени П. Д. Кокорина, расположенная на правом берегу Куевады и ул. Лесная, расположена на левом берегу Куевады. В длину село простирается на 3 км, самое широкое место составляет 1716 м. Традиционно с царских времён село делится на верхний край, центр, нижний край и лог Плоский.

Этимология

Название села происходит от фамилии первых русских поселенцев по фамилии Дёмины (Андрей, Михаил и Виталий -три брата из Пермской губернии), обосновавшихся на месте будущей деревни, которую люди прозвали деревня Дёминых или Дёмина. Позже другой член этой же семьи, Федот Дёмин, добился для деревни Дёмина статуса села. Последним представителем этой семьи, жившим в Дёмино, был Афанасий Федотович Дёмин, после смутных времен 1917 г., пропавший бесследно из истории села.

История с. Дёмино

Административное подчинение

30 октября 1887 г. Демино вошло в состав Сычёвской волости, Бийского уезда, Томской губернии. В 1911 г. село вошло в состав Куяганской волости, Бийского уезда,Томской губернии. После установления власти Советов в 1924 г. с. Демино и все деревни Дёминского сельского Совета, вошли в состав Куяганского района, Бийского уезда, Алтайской губернии, а чуть позже, Дёмино вошло в состав Солонешенского района, Сибирского края. С 1937 г. и по сей день с. Дёмино в составе того же района Алтайского края.

Первые жители

Точная дата основания с. Дёмино неизвестна, ранние упоминания о нём в источниках и документах датируются 1833, 1838 и 1840 годами. От старшего поколения известно, что Дёмино было основано переселенцами из Пермской губернии - братьями Андреем, Михаилом и Виталием Дёмиными.. Постепенно поселение братьев Дёминых стало расти, а название Дёмина так и закрепилось за деревней, в 1881 г. узаконенное документально как село Дёмина, а на сегодняшний день — село Дёмино.

В 1840 году в деревню Дёмина прибыли жители с. Быстрый Исток, Денис Карпович Медведев с женой и сыном. В Дёмина у Дениса Медведева родились ещё трое детей, а младшим был Илларион Медведев, которого в 1862 году забрали в армию в возрасте 18 лет. Служил Илларион Денисович в Санкт-Петербурге в Петропавловской крепости и вернулся на родину в 1880 году. В этом же году в возрасте 36 лет женился на дёминской красавице Варваре Михайловне Сустовой, которой был старше на 18 лет. У них родилось семеро детей, среди них сыновья Миней, Иван, Гурьян, Григорий и Фёдор.. Со второй половины XIX века начинается активное заселение Дёмина жителями села Солоновка, Смоленской волости, Бийского уезда. Так, в 1871 г. Иван Рехтин занял под заимку место на реке Куеваде в устье речушки Плоской, сюда же переезжают на постоянное место жительства его сыновья Ульян, Иван, Тимофей и Карпофей. Ульян занимался пчеловодством, у реки Барсучьей в Ульяновском логу у него была пасека. В этом же году в Дёмина из Челябинской губернии приехала старообрядческая семья торговца Фарамова.

В 1876 г. в Дёмина прибыли переселенцы Пермской губернии, Федот Перфильевич Дёмин с сыном Афанасием, они были родственниками основателей деревни. У Федота были документы властей о легальном переселении. Казенные бумаги давали ему право провести грани земельного надела. В Дёмина тогда не было чётких земельных наделов. Федот Дёмин начал строительство в деревне Дёмина двухэтажного дома и приступил к работе по официальному землеустройству. К 1881 г. были оформлены земельные наделы деревни Дёмина, которая стала именоваться селом. Общая территория земельных и лесных угодий с. Дёмина под пашни, покосы и т. д., составила более 400,81 км². Земельные владения были очень обширными, так в окрестностях начали появляться дёминские заимки и выселки Александровка, Никишина, Этагол, Кучковская, Чиркова, Кустова, Маеста, Коювата, Чегон, Чиркова, многие из которых переросли в крупные поселения и сёла.

После оформления земельных наделов в Дёмина приехало немало переселенческих семей из Пермской губернии - семья Степана Александровича Терехина, семья Спиридона Титова с сыновьями — Михаилом, Павлом и Сергеем, а в 1883 г. прибыли братья Терехины — Гавриил и Яков. В 1896 г. Гаврил Никифорович Сабуров, крестьянин из с. Чергачак Сростинской волости, построил в Дёмина торговое заведение.

Население села активно занималось животноводством, а масло скупал торговец Фарамов по 3-4 рубля за пуд и одновременно вёл торговлю мелочью: тканями, крестиками и т. д. Также люди занимались землепашеством, распахивая южные склоны гор и холмов, сеяли овес, ячмень, яровую рожь.

В 1905 г. из Тобольской губернии в с. Дёмина переселился купец Иван Наумович Чирков, построивший двухэтажный дом. На первом этаже был магазин, где он торговал красивыми товарами. Рядом с домом Чирков построил молочный завод, где стал перерабатывать молоко на масло, которое затем вывозилось на продажу. Иван Чирков знал монгольский язык и имел торговые связи в Монголии. Там он тратил деньги на изучение, описание и ремонт дороги от Улангам до Улясутай, вёз на продажу в Монголию лопаты, капканы, топоры, котлы.

Крестьяне с. Дёмино объединялись в сельские общества, управляемые демократически — сельским сходом, который избирал сельских старост. Первым управителем Дёмино был Ф. П. Дёмин, являвшийся 5 лет старостой с. Дёмино. Так же после оформления села на общем сходе, из мужиков, прошедших военную службу, выбрали соцких и десятских - для соблюдения строгого порядка в селе. В дальнейшем с 1886 г. после Федота Дёмина из местных мужиков выбирали на три года старосту - главу села. Староста созывал и распускал сход села, объявлял повестку, утверждал решения схода, приводил их в исполнение, следил за порядками в торговле и т.д. Последним старостой села был Михей Карпович Завьялов, который по совместительству был также председателем сельского суда.. Так же в селе был местный орган власти Земская управа возглавляемая Гурашкиным и Петровым. Дёмино в начале XX века.

В начале 1900 г. на территории деревни Александровка под горой Плешивая, в 6 км. севернее от с. Дёмино, поселился бийский купец Егор Никитич Кучковский, который отстроил там целый хутор и маленькую церковь. Кучковский начал разводить лошадей, коров, овец и свиней. Каждый год по 100 голов лошадей купец поставлял армии. Население Дёмино и Александровки сдавали купцу кислицу. На хуторе кислицу давили в большом деревянном прессе, сок затем увозили в Бийск, где у купца был винный завод. В 1907 г. Кучковский отстроил в Дёмино магазин, в котором торговал разными товарами, привозимыми с Бийска. За делами Кучковского в селе следил его приказчик, сам купец жил на своей заимке, именуемой хутор Кучковского. Староста Михей Завьялов был близким помощником торговца Кучковского в создании кооператива животноводов маслопроизводителей, строительстве местного маслозавода и увеличении поголовья высокопродуктивных коров..

К 1905 г. в Демина было 137 дворов с населением 1000 душ. В 1907 г. была построена Дёминская церковь имени Казанской Божьей Матери. Её с момента открытия посещало 2392 человека, 1184 душ мужского пола и 1208 душ женского пола. Последним священником, возглавлявшим церковь, был Алексей Михайлович Зубарев. В 1907 году в церкви была открыта Дёминская церковно-приходская школа. Учили детей Б. Е. Бегичев и Зубарев. В 1913 г. в Дёмино построили земскую школу, а первым учителем школы был Михаил Дмитриевич Башкатов. В 1919 году работа школы была ненадолго прервана, а в здании школы размещался Волостной красный партизанский штаб.

Проведённая Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1917 года зарегистрировала на территории с. Дёмино более 200 дворов и ровно 200 домохозяев, в сумме владеющих более 294 наделами земли. Также были отмечены земли Дёминской М-артели и школы. Общая численность населения села составляла 1700 человек - из них уроженцами и выходцами из Томской губернии были 61 человек, из Пермской губернии 60 человек, из Оренбургской губернии 53 человека. Проживали в Дёмино выходцы и из Польши, это были старообрядцы, которые возле своих домов у ручья Кыргыцкий отстроили деревянную ирригационную поливную систему, состоящую из дамбы, шлюзов и каналов. Село растянулось на 8 км вдоль реки, а также по логам Плоский, Кыргыцкий, Фарофонов, Куяганский, Сухой и Извескин.

Первая мировая война 1914—1918 гг. существенно повлияла на развитие села, так как сотни самых здоровых мужчин от 18 до 45 лет мобилизовались на войну. На полях сражений пали Григорий Медведев, Леонтий Бороздин, Никита Паутов, Дмитрий Шадрин, Дмитрий Рехтин и многие другие дёминцы.

Село в Советское время и сегодня

С наступлением Великой Oктябрьской социалистической революции Дёмино, раздираемое двоевластием, становится центром политической борьбы практически всей волости, между эсерами и большевиками. Фронтовики села, сочувствующие советской власти, вступают в группу большевиков и создают ревком. Большевики села, ушедшие в подполье во главе с Петром Кокориным, создали боеспособный партизанский отряд и штаб, в который вошли мужчины села, в большей части фронтовики Первой мировой войны. Позже Кокорин возглавил руководителей повстанческих штабов всей волости, и центр руководства партизанского движения разместился в с. Дёмино. В то же время много людей из Дёмино воевало и в других местах. Так, Семён Аверьянович Саркин сражался в сводном отряде П. Ф. Сухова. Андрей Стежков и Алексей Скирдов состояли в отряде при Бийском СВДП, а после свержения советской власти в Сибири контрреволюционерами и колчаковцами прибыли в Дёмино. Федор Илларионович Медведев служил в рядах Первой Конной армии С. М. Буденного, пройдя с ним в годы гражданской войны множество сражений, в том числе под Варшавой и в Средней Азии. После ликвидации Колчаковской армии многие «кокоринцы» ушли на врангелевский фронт, среди них П. Попов, А. Скирдов, Бороздин и др. В сентябре 1920 года в окрестностях Дёмино появилась банда Шишкина, пришедшая из Семипалатинска. Банда шла через Чирков лог и перевалила в Поперечный, где попала в засаду дёминской 12-й роты ЧОН. Шишкин был убит, а его банда разгромлена. 7 мая 1923 г. в Дёмино ворвалась банда Иллариона Васильевича Колесникова. В бою было убито немало дёминцев, среди которых оказались «кокоринцы» Ф. А. Паршуков и орденоносец «Боевого Красного Знамени», командир разведчиков 12 роты ЧОН И. Я. Дураков. 27 человек схватили в плен. Среди пленных оказались «кокоринцы» М. Зятьков и А. Скирдов. Бойцы 12-й роты отбили пленных, кроме участника разгрома врангелевской армии в Крыму А. Скирдова, который через 5 дней вернулся в село изуродованный.

Многие «кокоринцы» были взяты на руководящие посты. Иван Черепанов был избран вторым заведующим отрядом Куяганского волостного исполнительного комитета. Иван Первых стал волостным продовольственным инспектором. Макар Матвеевич Лесных был послан на борьбу с бандитизмом в Усть-Кан и в ноябре 1922 года был убит бандитами. В этом же году под Белым Бомом в бою с Кайгородовым погиб Александр Важенин и его племянник.

Осенью 1919 года сразу же после изгнания белогвардейцев из предгорий Алтая был организован Дёминский сельский Совет, в состав которого вошли села Дёмино, Александровка, Чегон, Нижний Чегон, Пе, Коювата и урочище Маеста, а первым председателем стал «кокоринец» Максим Дмитриевич Важенин. К 1920 г. в партизанской ячейке Дёмино было всего 137 членов партии. В Дёминском сельском Совете создавались коммуны. В 1921 г. И. Шестаков в Чегоне организовал коммуну имени Карла Маркса, на месте бывшего богатого поместья купца Мокина. В 1922 г. коммуна «Карла Маркса» была разгромлена отрядом есаула Александра Петровича Кайгородова, который помиловал и отпустил коммунаров. Ниже села Дёмино в 1927 г. у слияния реки Маеста и Куевада была организована коммуна «Путь к социализму» во главе с А. А. Барановым. За перевалом между сёлами Туманово и Дёмино коммуна «Искра» во главе с И. С. Пановым.

За время войны население Дёмино сократилось, и к 1926 г., в 279 дворах, проживало 1593 человека. Многих крестьян Дёмино раскулачили, забрав всё имущество, включая дома. Маслозаводы купцов были включены в имущество сельского Совета, а 27 сентября 1929 г. раскулачили крестьянина Василия Ивановича Попова, забрав у него всё имущество и водяную мельницу.

Священник Зубарев бежал, а в его доме открыли школу. Церковь работала вплоть до ВОВ и после. В конце 1960-х гг. школу перенесли в церковь, разрушив купола и надстроив второй этаж, а в доме попа был открыт клуб, в настоящее время это жилой дом. Дёминские коммуны быстро развалились и в условиях сплошной коллективизации в нижней части села был организован колхоз имени П. Д. Кокорина во главе с председателем А. А. Барановым, а в верхней части села — колхоз имени 17 партсъезда во главе с председателем Д. Т. Лесных.

Большую роль в организации колхозов имела комсомольская организация. В первую дёминскую комсомольскую организацию вошли: Данил Морянин, Георгий Попов, Гриша Новиков, Анна Шушарина, Гоша Шестаков, Осип Гордеев и другие, всего 37 человек. По воспоминаниям Георгия Константиновича Попова, работа комсомольцев, кроме всего прочего, заключалась в уничтожении банд. В тяжёлых условиях жизни они вступали в ряды 12-й роты ЧОН. Комсомольцам были выданы карабины и лошади. Так Георгий Попов рассказывал:

«Работали в кабинетах, а иногда на улице. В случае тревоги забирали комитетские документы и уезжали в горы. Иногда приходилось скакать прямо в бой. Сколько прошло бессонных, холодных, дождливых ночей, когда охраняли село. В такой обстановке и при таких условиях работали комсомольцы до 1924 года. И только после ликвидации банд я смог сдать свою боевую трехлинейную винтовку. В мирное время комсомольцы приняли активное участие в восстановление хозяйства и принимали участие в выполнении планов первых пятилеток. Это время и пройденный путь были крайне тяжёлыми, но молодёжь с крайним желанием выполняла задачи партии. Мы, первые комсомольцы, уверены и надеемся, что эстафета наша, переданная вам, будет так же свято с любовью осуществляться до полной победы».

Дёминская школа долгое время была единственной на территории всего сельского совета, и сюда приходили учиться дети изо всех окрестных сёл, даже дети из Туманово, которых брали на постой местные жители.

В 1930-м году был образован Горно-Алтайский совхоз с центром в селе Степное. В совхоз постепенно входили сёла и поселки: Чегон, Нижний Чегон, Алтайский, Усть-Степной, Тог-Алтай, Этагол и Никишин. Дёмино вошло в состав совхоза в 1957 году. Позднее в совхоз вошли сёла Туманово и Барсуково..

Много бед принесла в село Великая Отечественная война. Погибло на фронте 117 дёминцев. Единицам ушедших на войну удалось вернуться в родное село после победы над фашистами. Многие были удостоены наград и даже за взятие Берлина, а Николай Иванович Панов и Кондратий Иванович Савин стали полными кавалерами Ордена Славы.

В 1959 г. отделения Тумановского маслозавода построили в Дёмино пекарню. В 80-е и начале 90-х годов в Дёмино строился водопровод. Была поставлена водонапорная башня на холме у ручья Кыргыцкий и проложены трубы по всему селу, но запустить водопровод было не суждено. Начавшиеся события, связанные с распадом СССР, повлияли на дальнейшую судьбу водопровода и самого села в целом. Вскоре Горно-Алтайский совхоз распался. Ныне Дёмино входит в Степной сельский Совет. Реформы, проводимые в стране, нашли отражение и в экономическом укладе села Дёмино, негде и некому работать. Огромные хранилища для зерна и техники были разрушены. Все пасеки колхоза ликвидировались. Из 5 отар овец не осталось ни одной, из четырёх дойных гуртов остался один. Ферма им. П. Кокорина вошла в состав СПК «Агрохолдинг Солонешенский». После того как сгорела конюшня, всех лошадей увезли. Дёминский маральник теперь является загоном для КРС, а маралов и оленей, также как и лошадей, ликвидировали. Весь хозяйственный уклад села был разрушен, оставив без работы людей, большая часть из которых уехала из Дёмино.

Население

Численность населения
1917	1926	1997	1998	1999	2000	2001
1700	↘1593	↘276	↘262	↘247	↘241	↘239
2002	2003	2004	2005	2006	2007	2008
↗249	↗256	↘243	↘227	↘222	↗228	↗232
2009	2010	2011	2012	2013
↘229	↘207	↘204	↗206	↗210

500

1000

1500

2000

1998

2003

2008

2013

Знаменитые люди, связанные с селом

• Кокорин, Пётр Дмитриевич — уроженец Тобольской губернии, проживал в Дёмино с 1905 по 1919 гг., старший унтер-офицер времен Первой мировой войны, командир партизанского полка времен Гражданской войны, организатор повстанческого движения в с. Дёмино и в Горном Алтае, против белогвардейских карателей и власти Российского правительства А. В. Колчака, один из главных участников создания 1-й Горно-Конной Алтайской дивизии партизан.
• Панов Николай Иванович  — уроженец с. Дёмино, участник и герой Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы.
• Маслов Кирилл Сидорович - уроженец с. Дёмино, участник Великой Отечественной войны, возглавлял снайперское движения в своем полку, уничтожил 258 немецких солдат и офицеров, 12 пулеметных расчетов, подготовил 47 советских снайперов.
• Савин Кондратий Иванович - уроженец с. Дёмино, участник Великой Отечественной войны, кавалер орденов Славы.
• Чертов Иван Петрович — уроженец с. Дёмино, участник Великой Отечественной войны, лётчик. Погиб в немецком плену 19 февраля 1942 года.

Достопримечательности

• Гора Плешивая, наивысшая точка Ануйского хребта (1766 м) на территории Алтайского края.
• "Дёминский провал" (Провальная яма на "Конском тырле"). Яма расположена возле подножия г. Плешивой, на горе Пехтовой. Предпринимались неоднократные попытки исследования провала. На сегодняшний день исследованная глубина провала составляет 30 метров.
• Кирчихины ямы. Провал в речной системе реки Куевата, которая резко уходит под землю, вытекая на поверхность земли через километр после провала. Этимология названия связана с тем, что в царское время в яму упала купчиха Кирчиха, возвращавшаяся в Дёмино из поездки, дорога проходила вблизи к яме и повозка оборвалась. Лошадь спаслась, а купчиху так и не нашли, т. к. весной в яме бушевал водоворот и её истёрло о камни.
• Чегонский провал (Деминская пещера). Пещера заложена в девонской осадочной толще и представляет собой провальную вертикальную шахту с диаметром устья 3 м. Длина - 23 м, глубина - 22 м, объём - 584 м³. На дне круглогодичный снежник. Интересны и пещеры-ниши.

Интересные факты

• Во время Гражданской войны перед командованием белогвардейцев, ставилась задача стереть с земли центр партизанского движения село Дёмино, но каждый раз атаки противника успешно отбивались партизанами. Но всё же карателями было сожжено много домов в большей степени партизан и их семей, в том числе горел и дом Кокорина, но чудом уцелел.
• В дореволюционный период в с. Дёмино было более 200 дворов, много двухэтажных домов, была церковь, 2 школы, водяная мельница, маслобойня, 4 магазина купцов Фарамова, Сабурова, Чиркова и Кучковского, продуктовые склады и 40 амбаров. Активно создавались кооперативы маслопроизводителей и молартели. В селе были местные органы управления, сельский суд, за порядками следили десяцкие, соцкий и староста. В советское время в Дёмино имелось 2 коммуны (быстро исчезли), 2 колхоза, 4 дойных гурта, минигидроэлектростанция на реке Куеваде (до электрификации села), 5 отар овец, колхозные свинарники, конюшня, маральник, пруды для разведения рыбы, колхозные пасеки, маслозавод, пекарня, машинный парк, кузница, 3 крупных хранилища для зерна, клуб с бильярдным залом и парикмахерской, кино, гостиница, двухэтажная школа, детский сад, медицинский пункт, все улицы освещались фонарями. Строился водопровод, поставлена водонапорная башня и уже были подведены к домам трубы. Сейчас из всего вышеперечисленного работают лишь один гурт им. П. Кокорина (закрыт зимой 2013 г.), два магазина, общеобразовательная основная школа, маленький клуб и фельдшерский пункт.
• В сентябре 1911 г. днём у с. Демино упал каменный метеорит весом 12 кг.

Фотографии

• Деминский метеорит.jpg

  Осколок деминского метеорита, хранящийся в Москве.

• Илларион Денисович Медведев.JPG

  Илларион Денисович Медведев.

• Боец 1 Конной армии Буденного Федор Илларионович Медведев.jpg

  Боец 1-й Конной армии С.М. Буденного из с. Дёмино Федор Илларионович Медведев.

• Вид из бывшего дома священика Зубарева на памятник партизанам, центр села и гору Магазинную.JPG

  Вид из бывшего дома священника А. Зубарева на памятник партизанам, центр села и гору Магазинную.

• Нижний край села.JPG

  Нижний край с. Демино в 1962 г.

• Старое Демино.jpg

  Старое Демино.

• На дальнем плане Деминская Церковь.JPG

  На дальнем плане Деминская Церковь.

• Верхний край Демино в 1940 г..JPG

  Верхний край Демино в 1940 г.

• Демино в 50-е годы. На заднем плане маслозавод.JPG

  Демино в 50-е годы. На заднем плане маслозавод.

• Дом Кокорина в верхнем краю и пейзаж горы Боданки.JPG

  Дом П.Д. Кокорина в верхнем краю и пейзаж горы Боданки в 1953 г.</small>

• Крыша церкви была покрыта красным металлом.JPG

  Деминская церковь Казанской Божьей Матери в 1960-е годы. Стены внутри расписаны яркими узорами, которые сохранились до наших дней.</small>

• Бывшая церковь служит теперь вышкой для телеантен.JPG

  Здание бывшей церкви, школы, клуба, гостиницы, конторы сельского Совета служит теперь вышкой для телеантен.</small>

• Река Куевада летом.JPG

  Река Куевада и с. Дёмино.</small>

• Вид на улицу Лесную..JPG

  Деминская школа на пригорке.</small>

• Вид на Демино с горы..JPG

  Вид с горы на село Дёмино</small>

• Общий вид на Демино.jpg

  Общий вид на Демино</small>

• Нижний край.JPG

  Зимнее село</small>

• Зимний закат в селе.JPG

  Зимний закат в селе.</small>

• Река Куевада.JPG

  Река Куевада в ноябре 2011 г.</small>

• Гора Плешивая..JPG

  Плешивая.</small>

• Месяц над Плешивой.JPG

  Месяц над Плешивой.</small>

Источники

• Шипунов А. А. Был день вчера, есть день сегодня. - Бийск, 2010.
• Воронцова З. И. Установление Советской власти на территории Алтайского района. // В предгорьях Алтая. Очерки истории и культуры.-Барнаул,1998.
• Беликова Т. Г. Установление Советской власти на территории Солонешенского района. 1918—1921 гг. Очерки. Путь отряда П. Сухова. // Солонешенский район: Очерки истории и культуры: Сб. науч-практ. материалов / Науч. ред. Т. К. Щеглова. — Барнаул: Изд-во БГПУ, 2004.
• Медведев И. Ф. Медведева Т. Ф. Корни, прошлое и настоящее семьи Медведевых. Горно-Алтайск, 2011.
• Солонешенский район: Очерки истории и культуры: Сб. науч.-практ. материалов/Науч. ред. Т. К. Щеглова. — Барнаул: Изд-во БГПУ, 2004.
• Гальперин А. За высокую продуктивность общественного животноводства (Опыт животноводов колхоза имени Кокорина). Алтайское краевое издательство. - Барнаул. 1951.

Ссылки

• [docs.google.com/viewer?a=v&q=cache:lMIaMztK_0cJ:bibl.rubtsovsk.ru/questions/get_file.pl%3Fid%3D610+Петр+Дмитриевич+Кокорин&hl=ru&gl=ru&pid=bl&srcid=ADGEESi_NRCu1KvMBWbL5eSZzOGFURRNyNcKAYld4ch9MfAieBG7AwZX8fTlsP8gisq1Igr_LjLrta4ibR-k6ZB4qZVFGZFBZLuy7VmQi-V7lVlNqWPqip_NYCr8DCQ8kj9VLBMde2Ag&sig=AHIEtbRvdJT8XFh_ltJRd5PBHfkWumck4Q Воронцова З. И. Установление Советской власти на территории Алтайского района.//В предгорьях Алтая. Очерки истории и культуры.- Барнаул,1998.]
• [docs.google.com/viewer?a=v&q=cache:5chDJ8gMXF4J:bibl.rubtsovsk.ru/questions/get_file.pl%3Fid%3D609+Петр+Дмитриевич+Кокорин&hl=ru&gl=ru&pid=bl&srcid=ADGEESgOQbB-b2TTy3tprAlbsHUShFk3g72mFRFm75225jLn6_25GX2C9Y98RglUnhjpseY4pCvzI1IUKgE1EtJuYOccje7ft2DKpTuWh3lphE22nXd1x0№ 5KrhFLBBf48maDZdcuobP&sig=AHIEtbQIHDaJA6A51l_TvQ4Tf3dJ0fyDLg Панин Н. П. Великая октябрьская социалистическая революция.//Смоленский район: очерки истории.- Барнаул, 2002.]
• Всероссийская сельскохозяйственная перепись

Карты

• [maps.rosreestr.ru/PortalOnline/?l=13&x=9434271.510967731&y=6721312.786988569&mls=map|anno&cls=cadastre Дёмино. Публичная кадастровая карта]

Отрывок, характеризующий Дёмино (Алтайский край)

На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.