Ефремов, Александр Илларионович

Александр Илларионович Ефремов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Заместитель Председателя Совета Министров СССР
8 марта 1949 года — 23 ноября 1951 года
Глава правительства:	Иосиф Виссарионович Сталин
Народный комиссар тяжелого машиностроения СССР
17 апреля 1940 года — 5 июня 1941 года
Глава правительства:	Вячеслав Михайлович Молотов
Предшественник:	Вячеслав Александрович Малышев
Преемник:	Николай Степанович Казаков
Народный комиссар станкостроения СССР
5 июня 1941 года — 14 ноября 1941 года
Глава правительства:	Иосиф Виссарионович Сталин
Предшественник:	Должность учреждена.
Преемник:	Должность упразднена.
Народный комиссар станкостроения СССР
21 февраля 1942 года — 15 марта 1946 года
Глава правительства:	Иосиф Виссарионович Сталин
Предшественник:	Должность воссоздана.
Преемник:	Должность упразднена, он сам как Министр станкостроения СССР
Министр станкостроения СССР
19 марта 1946 года — 8 марта 1949 года
Глава правительства:	Иосиф Виссарионович Сталин
Предшественник:	Должность учреждена, он сам как Народный комиссар станкостроения СССР.
Преемник:	Анатолий Иванович Костоусов
Председатель Московского облисполкома
сентябрь 1938 — декабрь 1938
Председатель Моссовета
1938 — 1939
Рождение:	10 (26) апреля 1904(1904-04-26) Москва
Смерть:	23 ноября 1951(1951-11-23) (47 лет) Москва
Партия:	ВКП(б) с 1924 года
Образование:	Московский станкостроительный институт

Александр Илларионович Ефремов (10 [23] апреля 1904, Москва — 23 ноября 1951 года, Москва) — советский государственный и хозяйственный деятель.

Депутат Верховного Совета СССР 2—3 созывов. Член ЦК ВКП(б) (1939—1951).

На комсомольской и партийной работе

• 1918—1919 — слесарь железнодорожных мастерских в Москве.
• 1919—1923 — активист ВЛКСМ: заведующий отделом Краснопресненского райкома РКСМ Москвы, секретарь ячейки РКСМ завода «Дукс», Москва.
• 1923—1926 — краснофлотец, курсант Военно-морского училища им. Фрунзе в Ленинграде.
• 1926—1929 — инспектор, секретарь ячейки ВКП(б) Московского союза потребобществ.
• 1929—1930 — секретарь ячейки ВКП(б) завода «Оргметалл», Москва

В станкостроительной промышленности

• 1930—1935 — студент Московского института сельскохозяйственного машиностроения, затем Московского станкостроительного института.
• 1935—1938 — на Московском станкостроительном заводе им. Орджоникидзе: инженер, мастер, начальник цеха, директор.
• 4 — 9.1938 заместитель председателя Исполкома Московского областного Совета
• 9.9 — 11.12.1938 председатель Исполкома Московского областного Совета
• 3.11.1938 — 14.4.1939 председатель Московского городского Совета
• 1939—1940 — первый заместитель наркома станкостроения.
• В 1941 и 1942—1949 годах нарком (министр) станкостроения СССР.
• 1941—1942 — заместитель наркома танковой промышленности СССР.
• С 1949 года заместитель Председателя Совмина СССР.

Награды

• Два ордена Ленина
• орден Кутузова 2-й степени
• орден Трудового Красного Знамени

Память

Умер в 1951 году. Урна с прахом установлена в кремлёвской стене (левая сторона № 28).

Имя А. И. Ефремова было присвоено в 1951 году Московскому станкостроительному заводу «Красный пролетарий». Завод производил универсальные станки токарно-винторезной группы (1А62, 1К62, 16К20).

Имя А. И. Ефремова носит Новосибирский завод «Тяжстанкогидропресс». Имя А. И. Ефремова носит один из домов детского творчества в Новосибирске. Долгое время его имя носила одна из площадей города, переименованная позже в Площадь Сибиряков-Гвардейцев.

Литература

• Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Историко-биографический справочник./Сост. В. И. Ивкин. Москва, 1999. — ISBN 5-8243-0014-3

Отрывок, характеризующий Ефремов, Александр Илларионович

– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.