Еше Цогьял

Еше Цогьял (тиб. ཡེ་ཤེས་མཚོ་རྒྱལ, Вайли: ye shes mtsho rgyal, пиньинь: Yêxê Cogyai, рус.: Еше Цогьэ, THL Yeshé Tsogyel, встречаются также транскрипции Yeshe Tsogyal, Yeshe Tsogyel, Yeshey Tsogyel, кит. упр. 益西措杰, пиньинь: Yìxī Cuòjié) — в традиции буддийской школы Ньингма жена Падмасамбхавы, просветлённая дакини. Её время жизни оценивают как 757-817 годы.

Во времена императора Трисонг Децена в одной из провинций Тибета правил Карчен Шоннупа, у которого был сын по имени Карчен Пелгьи Вонгчук. Когда Вонгчуку исполнилось пятнадцать лет, он женился на девушке из рода Нуб, по имени Гетцо. Они и стали родителями прекрасной принцессы из Карчена, во время появления которой на свет произошли чудесные предзнаменования.

Биография

Через месяц Цогьял уже выглядела как восьмилетний ребёнок. Десять лет родители скрывали её от постороннего взгляда. Когда же ей исполнилось десять лет, её тело обрело совершенные формы, и толпы людей со всего Тибета, из Китая, Хора, Джанга и Непала приходили взглянуть на неё. Родители решили женить Цогьял на каком нибудь из принцев который добивался её руки. Она была против, но её насильно выдали замуж. Во время путешествия, она сбежала и поселилась в долине Вомпу Такцанг, питаясь плодами деревьев и одеваясь в одежды, сотканные из волокон хлопкового дерева. Но Зуркхарпа, неудачливый жених, разузнал, где она находится, и послал три сотни вооружённых воинов в долину Вомпу. Они нашли её и силой отвезли к своему господину. Одним словом назревал военно-политический конфликт, и тогда мудрый царь Трисонг Децен, дабы разрядить обстановку сам женился на Цогьял. Вскоре Трисонг Децен снова пригласил к себе Падмасамбхаву. Когда Гуру Ринпоче воссел на приготовленный для него трон, украшенный драгоценными камнями, император устроил обильное подношение ганачакры и поднёс учителю целую гору драгоценностей. Кроме того, была сделана мандала из золота и драгоценных камней, символизирующая всё царство Трисонг Децена. А в качестве внутреннего подношения он предложил учителю Еше Цогьял. Гуру Ринпоче одарил царя необычайными учениями тантры, тайными словами, что превыше кармы и закона причин и следствий. После этого Гуру сделал Еше Цогьял своей супругой, дал ей необходимые посвящения, и они отправились в Чимпу выполнять практику тайной йоги.

• В Чимпу учитель, прежде всего, наставил Еше Цогьял в основах праведной жизни, объяснив ей Четыре Благородные Истины Будды Шакьямуни.
• Затем она изучила Трипитаку, узнала о законе кармы и о том, что следует культивировать, а чего избегать в своём поведении.
• Она в совершенстве усвоила знания шести низших колесниц. Там же ей явилась богиня Сарасвати и наделила способностью сразу и навсегда запоминать всё прочитанное и услышанное.
• Цогьял дала обещание хранить основные обеты тела, речи и ума будды и двадцать пять побочных обетов. Главным, коренным обетом является обет просветлённого ума, бодхичитты, то есть обет пребывать в той сфере, где с безначальных времён всякое тело по своей сути есть божество, всякая речь — мантра, а мысль представляет собой незагрязнённую суть всякого опыта.
  • Обеты тела будды существуют относительно учителя и своих духовных братьев, и хранение этого обета состоит в почитании их телом, речью и умом.
  • Обеты речи будды существуют относительно главного божества мандалы (идама), его мантры и мудры. Метод хранения этих обетов состоит в единении с мандалами гуру, идама и дакини своими телом речью и умом посредством непрерывной практики.
  • Обеты ума будды состоят в поддержании видения, медитации и образа действий; видение — это глубинное постижение природы ума, а действия, порождаемые такой медитацией, включают в себя все внешние, внутренние и тайные действия. Метод хранения этих обетов состоит в хранении тайн, таких, как неразглашение имени своего идама, его мантры, признаков своего достижения и прочих тайн.
• Кроме того,Гуру Ринпоче преподал ей знание о двадцати пяти побочных обетах:
  • пяти действиях, которые следует совершать,
  • пяти веществах, которые следует радостно принимать,
  • пяти достижениях, которые следует осуществить,
  • пяти эмоциях, которые не следует подавлять, и
  • пяти категориях знания, которые следует постичь.

И поскольку она поняла, что посвящение и наделение силами есть ключ к мистериям тантры, а обеты являются источником этих сил, она нерушимо хранила все обеты. После этого в Яма Лунге, возле Самье, Гуру даровал Цогьял высшие посвящения, ввёл в мандалу тантрических божеств. И они пребывали в единстве. Гуру Ринпоче даровал множество посвящений и наставлений, они много практиковали в различных пещерах. Так Цогьял обрела плоды внешнего, внутреннего и тайного посвящений. Еше Цогьял много путешествовала по Тибету и совершила множество чудес, даровала бесчетное количество учений и посвящений множеству учеников.

Вот её биография её собственными словами - Согласно пророчеству благородного святого Оргьена, Мне в этой жизни было отпущено две сотни лет. Прошло даже немного больше этого срока, И я находилась в Тибете очень долгое время. В возрасте тринадцати лет я стала супругой императора; В шестнадцать лет Гуру обнял меня своим состраданием; В двадцать я получила полные посвящения и практиковала аскезу; К тридцати я достигла полной реализации и стала трудиться на благо других; В сорок я соединилась с умом своего Гуру; В пятьдесят я покорила демонов и защитила учение; В шестьдесят я распространяла писания и расширяла общину; В семьдесят я раскрыла природу реальности; Когда мне было восемьдесят, мой Гуру удалился на юго-запад; В девяносто я узрела лицо истинной сути вещей; В сто лет я достигла совершенства в знаниях; В сто двадцать я стала главным священником императора; В сто тридцать я путешествовала по всему Тибету; В сто пятьдесят я спрятала сокровища-учения И оказывала помощь живым существам; Когда мне было сто шестьдесят, Умер царь Мутри Ценпо; В сто семьдесят лет я привела к Освобождению своих учеников; В сто восемьдесят я произвела иллюзорные формы в Лодраке; В сто девяносто я встретилась со своей старшей сестрой Мандаравой И, получив высшие наставления, обрела сиддхи бессмертия, После чего признаки перерождения и смерти самопроизвольно исчезли. Теперь прошло двести одиннадцать лет. Несомненно, Тибет получил достаточную защиту и покровительство; Несомненно, его боги и люди удовлетворены. Теперь я ухожу, и кажется, что мы расстаёмся, Но не печальтесь, мои друзья! Молитесь с верой и усердием, Погружайтесь в чистое пространство Дзогчен, Ибо нет иного способа избежать несчастий бытия.

В третий день месяца птицы, в год, когда ей исполнилось 211 лет, находясь в верхней пещере Падма Ганга, она объявила своим ученикам, что они должны отправиться на вершину Запу, чтобы увидеть мистерию, которая состоится там, на Медно-цветной Горе, в восьмой день лунного месяца. она отправилась на вершину Запу, взяв с собой одиннадцать ближайших учеников и около полусотни последователей. На седьмой день она обнаружила на вершине Запу пещеру, формой напоминающую мудру намасте. Там они провели ночь. Цогьял дала своим ученикам двадцать девять кратких учений, а затем, совершив подношение ганачакры, устанавливающей единство с ламой, её ученики собрались вокруг, и она по просьбе каждого из них дала им подробные личные наставления. В утренних сумерках десятого дня появились четыре царя-хранителя Учения во главе несметного полчища внешних, внутренних и тайных дамченов, а также духов и демонов восьми и двенадцати классов. «Стража из Нгаяб Линга прибыла в полном составе, сказали они. — Мы готовы сопровождать тебя, Дакини Сияющего Синего Света, в чистую обитель дакинь».

С первыми лучами солнца перед Еше Цогьял подобно падающей звезде появились четыре дакини в форме восьми лепесткового лотоса. И тогда, приняв форму Ваджрайогини с барабанчиком «дамару» в правой руке с чашей из черепа в левой, Цогьял встала на эту повозку она дала последние наставления. Закончив говорить, она испустила ослепительное радужное сияние, а затем растворилась в капле синего света размером с кунжутное зерно и исчезла.

Ссылки

• [www.choklingtersar.narod.ru Сайт традиции Чоклинг Терсар]
• [www.buddism.ru/ Сайт Раджунг Еше центра]
• [www.choklingtersar.ru/Teach/ec.htm Развернутое жизнеописание]
• [www.vkr.org/index.cfm Сайт Кандро Ринпоче воплощения Еше Цогьял]
• [www.dharmawiki.ru/ Энциклопедия Дхармы]

См. также

• Ньянграл Ньима Осер
• Чоклинг Терсар
• Тулку Урген Ринпоче
• Дилго Кьенце Ринпоче
• Целе Нацог Рангдрол
• Чогьюр Лингпа
• Гуру Чованг
• Лонгченпа
• Сангье Лингпа
• Джамьянг Кенце Вангпо
• Джамгон Конгтрул
• Терма
• Падмасамбхава

Отрывок, характеризующий Еше Цогьял

Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.