Железнодорожная линия Выборг — Вещево

Выборг — Вещево — Мичуринское
Страна	Россия
Состояние	недействующая, частично разобрана
Обслуживание
Дата открытия	1928
Дата закрытия	2009
Подчинение	ОАО «РЖД»
Технические данные
Протяжённость	21 км

Выборг — Вещево — Мичуринское — железнодорожная линия протяжённостью 70 километров, построенная в конце 1920-х годов на территории независимой Финляндии. Планировалось довести её до станции Сосново, тем самым соединить Выборгское и Приозерское направления. Участок Мичуринское — Сосново достроен не был, линия так и осталась тупиковой. После войны была восстановлена только от Выборга до Житково. В 2001 году был закрыт и перегон Вещево — Житково. В 2012 году рельсы на участке от Лазаревки до Вещево, протяжённостью 21 километр, были демонтированы практически на всём протяжении. Сохранились пути только на станции Вещево и в районе остановочного пункта Перово.

История

В составе Финляндии

Решение о строительстве железной дороге Viipuri (ныне Выборг) — Heinjoki (ныне Вещево) — Ristseppälä (ныне Житково) — Äyräpää (ныне Барышево) — Valkjarvi (ныне Мичуринское) было принято правительством Финляндии в 1919 году.

Первоначально линия была государственной. Линия пролегала недалеко от границы с Советским Союзом и имела важное стратегическое значение, способствовала развитию сельского хозяйства и промышленности на юго-востоке страны.

В 1936 году в Сейме рассматривался проект строительства ответвления до станции Мюллюпельто. Однако проект принят не был. В дальнейшем идею строительства этого ответвления поднимали ещё раз, однако все дальнейшие работы по проектированию прервала Зимняя война.

В том же году в Сейме рассматривался ещё и проект продления ветки от Valkjarvi (ныне Мичуринское) до Rautu (ныне Сосново). Но из-за Зимней войны работа и над этим проектом была прервана. После окончания Зимней войны, дорогу пытался достроить Советский Союз, но летом 1941 года начинается новая — Великая Отечественная — война. Этот участок железной дороги так и не достроили.

Участок Liimatta (ныне Лазаревка) — Äyräpää (ныне Барышево) протяжённостью 45 км был открыт для движения поездов 1 ноября 1928 года, а участок Äyräpää (ныне Барышево) — Valkjarvi (ныне Мичуринское) (25 км) — 1 января 1930 года.

В период Советско-финской войны

30 ноября 1939 года СССР напал на Финляндию. За три месяца ценой огромных потерь был захвачен Карельский перешеек, железнодорожная линия Выборг — Мичуринское, согласно Московскому мирному договору, перешла к СССР.

22 июня 1941 года Финляндия одновременно с нацистской Германией напала на СССР и вскоре восстановила контроль над территориями, утраченные в 1940 году. В 1944 году территория Карельского перешейка, Северного Приладожья и района Печенги окончательно перешла к Советскому Союзу.

В годы войны ветка подверглась серьёзным разрушениям и в послевоенное время была восстановлена только на участке Лазаревка (Liimatta) — Житково (Ristseppälä).

Постсоветский период

По состоянию на лето 1996 года, на линии Выборг — Житково существовало пассажирское и грузовое движение. Были в ходу три пары пригородных поездов Выборг — Житково: 5:10 — 6:13, 15:05 — 16:08, 18:20 — 19:24, обратно 6:31 — 7:36, 16:17 — 17:20, 19:36 — 20:42. На маршруте работали четырёхвагонные дизель-поезда Д1.

В 1999 году пассажирское движение на железной дороге Выборг — Житково было прекращено из-за плохого состояния пути. С тех пор движения на перегоне Вещево — Житково не было, на станции Вещево поддерживалась минимальная грузовая работа (вывоз груза из балластного карьера 3-4 раза в неделю).

С 24 апреля 2000 года на линии было восстановлено пассажирское движение, но только до станции Вещево: две пары поездов, утром — ежедневно, вечером — по рабочим дням. Однако 27 апреля движение было вновь прекращено.

По состоянию на май 2000 года, на перегоне Вещево — Житково рельсы были украдены на протяжении нескольких сотен метров. На подъезде к станции Житково сохранился семафор, на станции стояли разбитые вагоны дизель-поездов Д1.

26 мая 2000 года движение пригородных поездов сообщением Выборг — Вещево было вновь возобновлено. А оборудованный настоящими семафорами перегон Вещево — Житково (последний на Карельском перешейке) в 2001 году был окончательно разобран (уже силами МПС).

По состоянию на май 2005 года, пригородный поезд сообщением Выборг — Вещево курсировал дважды в сутки (только по рабочим дням), утром и вечером. Поезд состоял из тепловоза М62 и двух пассажирских вагонов. Линией пользовались в основном жители посёлков Перово и Вещево для поездок к месту работы — в город Выборг, этим было обусловлено отсутствие движения в выходные дни.

Промежуточных раздельных пунктов на линии к тому времени не осталось, бывшая станция Перово представляла собой остановочный пункт. На остановочных пунктах Кархусуо, Перово и Вещево сохранились финские платформы, сложенные из крупных грубо отёсанных гранитных блоков.

По состоянию на 2008 год, являлся одним из самых убыточных малодеятельных участков Октябрьской железной дороги.

1 апреля 2009 года пассажирское движение на линии Выборг — Вещево было окончательно закрыто. По состоянию на начало 2012 года железная дорога была частично разобрана.

Краткое описание

На ветке 5 остановочных пунктов: Кархусуо, 5 км, Перово, Осиновка, Вещево.

Кархусуо

Платформа Кархусуо расположена на территории Выборгского городского поселения, близ посёлка Светлое. На остановочном пункте сохранилась платформа финской постройки. Платформа расположена с северной стороны пути.

5 км

Остановочный пункт «5-й километр» находится около одного из садоводств, входит в черту города Выборга. На остановочном пункте относительно новая железобетонная платформа.

Перово

Бывшая станция, а ныне остановочный пункт Перово расположена в одноимённом посёлке. На станции сохранилась платформа финской постройки. Деревянное здание вокзала расположено с южной стороны железнодорожного полотна. Вокзал был построен в 1928 году, ныне закрыт.

Осиновка

Остановочный пункт Осиновка расположен в одноимённом нежилом посёлке. На остановочном пункте сохранились остатки финской платформы, а также фундамент вокзала. Вокзал был построен в 1928 году, в начале 90-х годов ХХ века разобран на доски и растащен.

Ранее остановочный пункт являлся разъездом. В начале 90-х годов ХХ века разъезд был упразднён.

Вещево

Станция Вещево расположена на 21-м километре, в одноимённом пристанционном посёлке. На станции 4 пути, финская платформа. С 2001 года — конечная станция на ветке.

Житково

После прекращения движения на перегоне Вещево — Житково на станции Житково остались несколько вагонов дизель-поездов Д1. Потом рельсы на перегоне местами украли, движение по перегону оказалось невозможным, и вагоны оказались отрезанными от «внешнего мира». Ныне в посёлке Житково от станции осталась лишь платформа финской постройки, вагоны дизель-поездов Д1 растаскали на металлолом.

Мичуринское

В посёлке Мичуринское от железной дороги остались платформа финской постройки и здание бывшего паровозного депо с поворотным кругом.

На месте участка Житково — Барышево — Мичуринское проходит лесная дорога.

Интересные факты

• На 7-м километре, в 450 метрах к югу от железнодорожного полотна, расположена электрическая подстанция. Ранее, между остановочными пунктами «5 километр» и «Перово» было ответвление к ней.

Источники

• [infojd.ru/12/vyb-vech.html Железнодорожная линия Выборг — Вещево — Сосново] на сайте С. Болашенко
• [perecheek.narod.ru/vechevo.html Путь в Вещево (2005 год)]
• [perecheek.narod.ru/zdoroga.html Забытая железная дорога]

Отрывок, характеризующий Железнодорожная линия Выборг — Вещево

– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.